Яблоки преткновения

Пёс уселся у ног хозяйки. Правда, безопасней от этого выглядеть не стал. Казалось, что он с огромным трудом сдерживает желание нами подзакусить: слюна из его рта капала уже безостановочно.

– Почему это у меня плохой вкус? – возмутился Майлз. – Мне, например, нравишься ты. Уже одно это говорит в пользу моего хорошего вкуса.

– Ой, нравлюсь я ему, – почти пропела Линда. – Да тебе всё, что в юбку обряжено, нравится.

– Не преувеличивай.

Майлз совершенно отвлёкся от леди Эллиот, чего та перенести никак не могла. Не терпела она конкуренции, когда та шла в ущерб её личным интересам.

– Хватит! – оскорблённо рявкнула она.

– Мы только начали, – огрызнулся Майлз.

– За Гранью продолжите.

Улыбке её стала совершенно хищной, а пёс напрягся, готовясь броситься по первой команде. Напряглись и мы. Подруга вцепилась в мою руку так, словно та была спасательным канатом, который позволит нам выбраться отсюда без потерь. Мне бы её уверенность…

– Леди, мы всего лишь зашли на неохраняемую территорию, – увещевающе сказал Майлз. – Здесь всё так и было. Это не мы сделали.

Он повёл рукой вокруг, словно показывая на шевелящуюся от малейшего движения ветерка труху. Но на самом деле, его пальцы шевелились, готовя какое-то заклинание. Увы, я ничего из боевых припомнить не могла. Сжигающее и развеивающее, которое прекрасно показывало себя на яблонях, неизвестно как поведёт себя на животных организмах, да и как-то негуманно их использовать на леди Эллиот. Она и так пострадала от оценки её творчества Майлзом.

– И мы с Линдой никогда ничего не говорили против ваших стихов, – на всякий случай уточнила я.

– Вы их просто не читали, – с мрачной решимостью сказала леди Эллиот, как будто заранее была уверена, что её творчество не придётся нам по вкусу.

– Так давайте почитаем? – нервно предложила Линда. – Вдруг нам понравится и мы станем вашими преданными поклонниками?

Шанс у неё был: мало какой автор откажется ознакомить читателей со своими произведениями, но леди Эллиот оказалась из вымирающего меньшинства.

– Увы, вы упустили свой шанс услышать мои стихотворения.

От слащавой расслабленности леди Эллиот не осталось и следа. Она трижды щёлкнула пальцами, и Майлз застыл статуей, неоконченное заклинание сорвалось с его руки синими искорками и впиталось в труху на земле. Мой артефакт, выданный Расселом и висящий сейчас на обычной верёвочке, нагрелся, показывая, что впитал враждебную магию. Хорошо так нагрелся, похоже, впитал ещё и ту, что предназначалась Линде, потому что её сотрясала мелкая дрожь, издалека наверняка незаметная, но очень хорошо чувствующаяся рядом. Как жаль, что второй рукой я не держалась за Майлза. «Не двигайся, – очень тихо сказала я подруге. – Пока преступница уверена, что мы в её полной власти, у нас есть немного времени». Впрочем, Майлз хоть немного, но тоже нас прикрывал.

– Зато у вас появился шанс познакомиться с моей красоткой Лиззи, – продолжила леди Эллиот как ни в чём не бывало. – Она ест только живое и делает это не торопясь. Лиззи, ап!

Внезапно собака словно взорвалась, и на её месте возник огромный разлапистый куст, увенчанный десятками пастей. Корни шевелились, пока ещё на одном месте, но были они столь толсты, что я не сомневалась – бегает эта кустообразная тварь не медленнее собаки.

– Она прелесть, правда? – С нескрываемым восхищением леди Эллиот провела по листьям, которые с одной стороны были сочного зелёного цвета, с другой же – чёрные, как грозовая ночь. – Инорита Болдуин наверняка сможет оценить изящество решения. А ведь за основу была взята убогая яблоня её папаши. Но что там от неё осталось? Одно название.

Было заметно, что леди Эллиот ужасно хотелось похвастаться своим детищем. Но вот беда, сделать это она могла только перед теми, кто никому больше не смог бы рассказать. Не одобрило бы магическое сообщество такого применения магии. Более того, сам закон прямо запрещал подобные эксперименты и очень сурово наказывал.

– Тётушке ума хватило только подобрать материал, – с заметным пренебрежением сказала леди Эллиот. – На то, чтобы довести до совершенства, ума уже не хватило. Или смелости. Или таланта. Она только и умела, что восхищаться чужим.

Тварь недовольно зашелестела. Ждать разрешения поесть ей уже надоело, но она слишком зависела от управляющего артефакта, чтобы ослушаться. Хотя по её виду было заметно, что не сдерживай её что-то – от нас бы уже ничего не осталось. Кустом слюной она не капала, но выглядела столь плотоядно, что слюна представлялась уже сама. Подействует ли на неё то заклинание, которое использовал папа для уничтожения ненужных экземпляров? Оно же было рассчитано только на растения, а у этой особи явно есть ещё и частицы мантикоры, с которой магией справиться сложно. Мозг работал, казалось, на пределе возможностей, но я понятия не имела, что противопоставить монстру. До открытого столкновения я никак не могла узнать, что сработает, а что нет, но после атаки будет уже поздно подбирать варианты, если не сработает то, на что надеялась.