Яблоко транзита

– Подвожу итог. Вне всякого сомнения, инициатива Кремля – катализатор сворачивания конфликта, который, смешно сказать, спустя неделю и без русских уперся бы в стену ресурсов. Мой вклад, имейся таковой, прояснится не раньше публикации Яхья Синваром мемуаров, разумеется, доживи он до старости и не отрекись вконец от своих корней – дипломированного филолога. И, конечно же, случись Газу накроет революция, которая вскроет архивы. Так или иначе, очевидно одно: я подспудной тектонике решения однозначно не помешал, стало быть, фоновым образом ему способствовал. Тем самым, сэкономил своей стране – Израилю – столько-то десятков, а то и сотен миллионов… На свой процент я, патриот и, и судя по призванию, естественный вдохновитель идеалов, не намекаю, как и на правительственный орден… А от немедленной отмены ареста, реверансов извинений и оплаченного такси домой не откажусь… Одна оговорка: готов массив своих наблюдений в Газе, минута за минутой, расписать, в неформальной, вне допроса обстановке. Ресторан – на твой выбор…

Черты Михаль обабились, теряя шарм гранд-дамы, знающей себе цену, но держащейся рамок европейской приветливости. Алекс напрягся, сообразив, что не только брякнул глупость, но и вышел за жесткую демаркацию прав арестанта, пусть угодив в воронку влечения. Михаль, будто в растерянности, потянулась под стол, после чего смиренно сложила руки на столе, устремляя взгляд в окно в самоустранении.

На скрип распахиваемой двери хронический заложник, оказалось, не только геополитических страстей, повернулся. Увидев знакомого охранника, опешил: допрос-то, как и разбуженный основной инстинкт, не минули и экватора…

– Одень-ка, Давид, на этого плейбоя наручники, – озадачила силовой эскорт агент, оказалось, не только женских чар, но и дисциплинарных обременений.

– За спиной или к обеим поручням стула приковать? – уточнил смущенный охранник, при конвоировании Алекса из «Аялон» уже попортивший себе немало крови (приказ-то был без наручников, отвечал при этом за подследственного головой, да и транспортировка не в спецтранспорте, а в обычной легковушке).

– Нет, Давид, как обычно. Бабским угодникам и первого предупреждения хватает… – отстраненно, вновь глядя в окно, сориентировала силовой эскорт гранд-дама.

– Может, остаться? – робко предложил конвойный.

– Третьим? – резко повернувшись, хохотнула Михаль, вгоняя обоих мужчин в легкий ступор. – Иди уже…

Михаль споро листала сотовый, казалось, в порыве вычленить нечто, ей известное, но требующее проверки. Будто не справившись, небрежно вернула гаджет в сумочку. Перевела на объект дознания неясный, лишенный намеков взгляд и как бы между прочим спросила:

– Скажи мне, а почему ты так часто меняешь женщин?

– А собственно, откуда… Ах, да, «Моссад» поднял в банке данных судебной системы мои брачные контракты. Их хватает… – мгновенно откликнулся Алекс, вернувшийся из хлябей интимных переживаний в свою дежурную ипостась – болезненной недоверчивости к любым разрывам шаблона. Подумал: разводит, воспользовавшись твоей влюбчивостью, берегись…

– Просто люди твоего пошиба, для которых духовное превалирует над обыденным, как правило, ищут надежный тыл, а не костер страсти. Это единственное, что в твоем паззле не складывается… – глубокомысленно, будто впрямь собирая мозаику «Алекс Куршин», изрекла дознаватель человеческих и не очень тайн.

– Себя саму ты понимаешь? Вот главный паззл! Не решив его, копаться в потемках чужой души столь же бессмысленно, как угадывать дату конца света… – переводил стрелки дознания в подземелье подсознания, а может, футурологии Алекс.

– Да, чуть не забыла – еще одна неясность, интересная, скорее, мне самой: как вышло выучить иврит так глубоко? Хоть грамматика иногда хромает, язык нередко искусственен – так не говорят, но словарный запас гораздо шире моего, уроженки страны… Кстати, на каком языке ты с Яхья Синваром говорил? Любопытно… – филигранно вывела подопытного к нужному разделу дознания Михаль.

– На каком? Конечно, на иврите, – встроился, не колеблясь, в столь искусно поданный ракурс Алекс, казалось, не прочувствовав подкопа.

– Что ты говоришь?! – подбодрила подопытного к саморазоблачению дознаватель.

– Я начал на английском, предложив как альтернативу русский в попытке откосить от израильского гражданства, но под прессом стукача-всезнайки века – Его Величества Интернета – на навязываемый язык согласился, – констатировал с грустью в голосе блуждающий лингвист.

– Ну, это мы знаем… – глядя на подопытного в упор сообщила Михаль. Конкретизировала: – И то, что ты вдруг всплыл в Газе, и то, что за тобой русские, и даже об иврите. Донесение вкусное, но в те дни – аврала войны – зависло без движения.

– Спрашивала тогда зачем? – полушепотом спросил прижимаемый (вопрос за вопросом) к стенке полезных ответов Алекс.

– Это донесение, а не видеозапись – как не проверить? – пожурила агента-любителя дока сыска, впрочем, как каждая женщина… И «ласковыми пальчиками» потащила ниточку измены: – Не понимаю, зачем русские запаниковали, Газа – не их проблема…