Яблоко возмездия

Вербицкий огляделся. Вдали за посадками виднелись высотные стены заброшенных жилых корпусов бывшего Карасунского округа города Краснодара. Вспомнились недавние преследователи с нечеловеческими лицами. Журналист зябко поежился и спросил:

– Вам не страшно? Видел, неприятные… хм… граждане тут попадаются.

– А-а, – Костя отмахнулся, – они не агрессивные.

– Ничего себе не агрессивные… – Вербицкий вспомнил недавнюю погоню. – Мне показалось, они охотятся за всеми. Может, вообще даже людьми питаются?

– Да нет, они людьми не питаются, – добродушно возразил туземец, – им просто ведьмины круги надо выстраивать, вот они и зовут к себе всех, кого встречают. Ничего страшного.

– Что это еще за сектанты такие?

– Не-ет, почему сектанты? Ведьмин круг – это же слово не из сказки, а из биологии. В такие круги все грибы сбиваются, если им не мешать. А эти наши соседи так питаются, по грибному принципу. Но они же не людьми питаются, просто им нужен большой ведьмин круг, чтобы грибница была сильная, тогда больше пищи. Ну, чтобы всем хватило. Что в этом плохого?

Плохого вроде ничего, и правда, не было. И как-то удивительно комфортно оказалось сидеть у обшарпанного вагончика и слушать Костины рассуждения. Денис сам себе удивлялся: он интроверт, обычно трудно сходится с людьми. С другой стороны, никогда ведь и не попадался человек, настолько похожий на него. Мысли практически одинаковы, принципы и суждения, и даже в судьбе пересечения есть. Вот бы сидеть так до вечера, потом попить чаю… Вербицкий кинул взгляд на поляну, где они еще недавно с Сенькой играли в облака. Оба старых дерева ушли под землю почти наполовину, а скамейки уже давно не было видно. «Ты в своем уме, Вербицкий? – сказал он себе мысленно. – Ты забыл, что это не дача приятеля, а аномальная Зона? Сейчас съедят тебя эти молодильные яблочки, как муху несчастную. Давай уговаривай его по поводу ребенка либо просто двигай отсюда, пока цел. В конце концов, на свете куча других городов помимо Адыгейска, не может же этот маниакальный мизерабль Айзель дотянуться всюду своими щупальцами. Да и вообще влияние его может быть сильно преувеличено перепуганными сотрудниками».

Словно в ответ на эти мысли земля снова неприятно заколебалась, по ней пошли волны. Денис осторожно потрогал носком вздувшуюся поверхность. Она неприятно колыхнулась, будто студень.

– Обувь! Скинь срочно! – закричал Костя. – Быстро, не то растворишься.

Журналист торопливо стащил с себя кроссовок и увидел, что подошва истончилась, в ней появилась дыра, которая расширялась на глазах.

– Дай сюда, – прежним уютно-спокойным голосом сказал местный житель. Взяв кроссовок, он бросил его прямо во вздувшийся пузырь. Обувь медленно ушла под землю, будто там и правда было болото. В тот же момент колыхание прекратилось, дерн снова выглядел как прежде.

Денис стоял на одной ноге, боясь коснуться травы босой ступней. Его била мелкая дрожь.

– Что это было?

– Яблони общаются, – охотно объяснил Костя.

– А они… это… часто так делают?

– Не бойся, они больше не будут. Они просто волновались, что чужой сюда пришел. А теперь познакомились с тобой, и все хорошо будет.

«Хорошо-то хорошо, но в одном кроссовке можно ногу поранить и в более цивилизованном месте, не то что здесь…»

Туземец, видимо, прочитал мысли:

– Но в одном кроссовке можно ногу поранить, давай я поищу для тебя что-нибудь.

Он сунулся в строительный вагончик и вернулся с ботинками. Мало того что они ужасно выглядели – разношенные, заляпанные грязью, – они оказались размера на четыре больше, чем носил Вербицкий. Как теперь шлепать в таких лыжах? Но все же лучше, чем босиком.

Послышался жалобный скулеж, из-за вагончика высунулась голова со спутанными светлыми космами.

– Лия, домой, домой иди. Что я тебе сказал. – Костя общался с ней, будто с домашним животным, да она и не выглядела как человек. Интересно, каково бедному Сеньке видеть свою мать в подобном состоянии? Или он вообще не особо понимает, что происходит?

Журналист попытался зашнуровать подаренные ботинки потуже, но истлевшие шнурки рвались. Сидя на корточках, боковым зрением он заметил, как что-то шевельнулось за вазонами с пожелтевшими кипарисами. И тут отчаянный крик долетел оттуда. Тимофей бегом тащил связанного Сеньку к велосипеду, стоящему у дерева.

– Эй, ты чего?! Вернись! – закричал Денис, но бывший товарищ даже не оглянулся. Он ловко закинул свою добычу на раму, вскочил в седло и изо всех сил закрутил педали. Журналист бросился было следом, но остановился. Не рискнул пересекать поляну, где только что ушли под землю скамейка и его левый кроссовок.

– Надо их догонять. Ты умеешь водить мотоцикл? – Константин продолжал говорить в своей неспешной мягкой манере. – Он за домом. Я не могу водить и не могу бегать.

Денис о мотоцикле когда-то мечтал и даже получил права в выпускном классе школы. С болезнью Нелли стало не до развлечений.