Яд саламандры

— Конечно, — сосед чуть на подпрыгнул от неожиданности, и Ифе, не сдержавшись, мелодично рассмеялась.

43. Турийцы

Янг Оуг оказался занимательным человеком с хорошим, хоть и немного простоватым, чувством юмора. В какой-то момент Ифе поймала себя на том, что уже не смотрит так пристально в сторону императорской семьи, сжигая Рэма взглядом, полным бесплодных надежд, а ведет вполне себе светскую непринужденную беседу. О себе она ничего сообщить не могла, хоть янг и старался выведать. Сказала лишь, что из обедневшего рода высокородных, и что бежала из Дархата, когда начались военные действия. Впрочем, о большем янг и не спрашивал. Мысль, что его обворожительная соседка- сирота, похоже пришлась Оугу по душе, и взгляд его стал более оценивающим, а слова обрели двойное дно, намекая на возможное покровительство. Ифе лишь улыбалась, делая вид, что не понимает, к чему он клонит. Покровительство. У нее под сердцем наследник целой империи, который когда-нибудь станет императором. Но, конечно, откуда Оугу знать об этом? Чужой род он не чувствует, не ощущает биение второго сердца. Он не Родэн.

Ужин все длится и длится, полный торжественных речей, музыки и выступлений артистов, развлекающих гостей. Кажется, бесконечно это будет. И Ифе ёрзает нетерпеливо на стуле, не в силах проглотить и крошки из-за внутренней дрожи, охватившей ее. То и дело кидает взгляд на Рэма, не удержавшись. Он кажется ей таким красивым. И одновременно таким чужим, недоступным. Этот ореол власти, окутывающий его. Совсем неразличимый, когда они наедине, но столь давящий вот так, когда Ифе сидит в самом конце стола среди низшей знати. Да, она — принцесса. Только чего? Все ее наследство было из песка, и замки разрушены. Им же. Нужна Родэну такая жена? Наследница исчезнувшего, порабощенного мира? Стало не по себе от этих мыслей, и Ифе глотнула еще вина, заглушая горечь.

В какой-то момент вошел глашатай и объявил о делегации из Турии, прибывшей лично поздравить наследного принца с победой. Ифе видела, как Рэм, до этого вальяжно развалившийся в кресле, моментально подобрался и кинул вопросительный взгляд на деда. Тот только плечами повел, хитро улыбаясь. На что принц нахмурился еще сильнее, отворачиваясь. К Рэму, нарушая все заведённые правила, тут же подсел его брат, положил руку на плечо и зашептал что-то, смеясь. Ифе видела, как Рэм недовольно фыркает на слова брата, но тоже начинает улыбаться, отвечает ему шепотом, поворачивая голову и заглядывая в глаза. Они так похожи. Одно лицо. Разве что масти разной. Сероглазый, в мать- северянку, шатен- старший близнец. И смуглый черноглазый, с кудрями темнее ночи, младший. Но даже не это их рознило. Было видно, что сосредоточенный надменный старший брат, позволяющий себе на публике лишь легкую ироничную улыбку, всегда готовился стать императором. В то время как младший, подвижный и вечно улыбающийся, производил впечатление хитрого безалаберного шалопая. Бесшабашный огонь Ронара был так заразителен, что даже Рэм, сейчас тихо перешептываясь с ним, невольно изменился в лице, начав по-другому улыбаться.

Двустворчатые резные двери отворились, впуская гостей из Турии, и Ифе подметила, как настороженный взгляд Рэма моментально метнулся к входящим. Дежурная вежливая улыбка, и лицо принца застыло, ничего не выражая.

Ифе тоже посмотрела на турийцев и поняла, что сейчас грохнется в обморок. Трое мужчин разных возрастов, с витиеватыми прическами и закрученными усами, все в золоте…и девушка. Красавица. Белоснежная коса почти до талии, сверкающая от вплетённых в нее драгоценных камней, синие глаза словно блюдца и пухлые нежно-розовые губы. Ее кожа светилась белизной и свежестью. И…она так смотрела. Скользнула взглядом по императору, верховному лорду, охватила Ронара в миг, и остановилась на Рэме. Щеки премило заалели, и девушка потупила взор.

У Ифе было чувство, будто на грудь ей положили ядовитую змею. Дыхание рваными толчками выходило из горла. Сжала вилку в руках, будто это оружие, и прикрыла глаза, ровно держа голову. Поворачиваться и взглянуть на Рэма было страшно. Сквозь вату слушала официальные приветствия. Смысл слов ускользал, не доходя до воспаленного сознания. Повернулась только через пару минут, когда уже все расселись. И захотелось просто встать и уйти. Турийка села рядом с Рэмом и улыбалась смущенно ему сейчас, поглядывая из-под опущенных ресниц. А он спокойно говорил что-то, чуть наклонившись к собеседнице, и наливал ей вино. Этот внезапный приезд турийцев, да еще в подобном составе, милая беседа, одобрительный взгляд императора, поглаживающего седую бороду. Это может значить только одно. Только…

«Родэн не мог так поступить со мной. Не мог!» — билось отчаянно в мозгу. Но разум твердил, а почему нет? Мужчина может взять вторую жену в отличие от женщины. Правда, в центральной Империи, у тех же самых Родэнов это было не принято и давно не случалось. Но Рэм- наполовину северянин, а на Севере — это обычное дело. Три жены, три наложницы. Все, чтобы род стал крепче, и женщины принесли больше сыновей.