Ядовитая кровь

Где-то там неизвестный, заваривший всю эту кашу... Что он делает? Удовлетворенно потирает руки? Кусает пальцы в ужасе, что все разваливается? Или давно уже забыл о том, что приказал, думает совсем о другом?.. Наслаждается жизнью?

— Найти и наказать, — пробормотал Влад, но вышло у него это вяло и неуверенно.

— Найти, — сказал Влад.

— И наказать! — выкрикнул Влад.

— Ты что-то сказал? — из-за закрытой двери спросил Руслан.

Руслан. Что он тут делает?

— Что ты тут делаешь? — спросил Влад, вставая с дивана.

— Я тут пью чай, болтаю с ребятами... — Руслан открыл дверь, вошел в комнату. — Я включу свет?

— Давай, — разрешил Влад, прикрывая глаза.

Щелкнул выключатель.

— Добрый вечер, — сказал Руслан, усаживаясь в кресло. — Ты снова спал?

— Я запрещал тебе приезжать, — сказал Влад, стараясь не смотреть на цветок сатра, лежащий на диване.

— Пошел ты в жопу со своими запретами, — спокойно ответил Руслан. — С чего ты решил, что имеешь на это право?

— Запрещать? — уточнил Влад.

— Умирать в одиночку, — пояснил Руслан.

— Без комментариев, — буркнул Влад.

— Засунь себе свои «безкомментариев» знаешь куда?

— Алгоритм мне понятен.

— Вот и славно. Ты знаешь, что час назад сообщили еще об одной смерти? Я не видел ни тело, ни фотографию, но говорят, что в кармане листок клетчатой бумаги с надписью: «Плюс один». Я решил, что это к нашему списку. Нет?

— Похоже. Серый не объявлялся?

— Дался тебе этот Серый... Вокруг много разных существ и поинтереснее. Знаешь, на кого работает господин Салунский?

— Ты о Шкворне? Кто этого не знает? Все знают.

— И что о нем все знают?

— Авторитет. Суперавторитет. Четыре ходки от звонка до звонка. Был коронован. Держит наркоту, проституток, оружие — все держит. Абсолютно. Понятно, что он за всем этим, но ничего конкретно предъявить не получается. Сидит в своей берлоге, из города не выезжает, на сходки не ездит, посторонних не принимает. Потихоньку подмял под себя большую часть области. О покушениях на него я не слышал...

— Лично не видел... — подхватил Руслан.

— Видел на фотографиях и даже на видеозаписи, снятой, когда Васю хоронили. А что?

— И как он тебе?

— А никак. Если ты видел одного вора в законе, то видел всех. Костлявый, бледный, наверняка туберкулезный: тридцать пять лет на зоне — не сахар. — Влад пожал плечами. — Есть легенда, что его поначалу то Шкелетом кликали, то Бледным, до тех пор, пока он не подобрал с земли шкворень и не проломил пару черепов. Вот тут к нему новое погоняло и прилипло.

— У тебя есть его фотография? — спросил Руслан.

— Нет. Не держу я всякий хлам. Пусть им занимаются наши организованные преступники. Их много, пусть пасут. Что ты прицепился ко мне? Серый связался с этим гадом, чтобы потихоньку заняться своим бизнесом, иначе начались бы терки, разборки... А так...

— Хочешь, я подарю тебе его фотографию? — спросил Руслан все так же спокойно.

— Засунь... — начал Влад, но замолчал, задумавшись.

Шкелет. Бледный. Но тридцать пять лет на зоне? Не может быть. И коронован не просто так, не сейчас, а как положено, на сходе, по-серьезному.

Не может быть.

Руслан полез в карман, достал фотографию и протянул Владу.

— Я ее из архива стырил, из дела. Старенькая фотография, еще восемьдесят второго года. Смотри.

Влад посмотрел и вздрогнул.

— Смешно? — спросил Руслан.

— Очень. Я мысленно хохочу, прямо как в цирке, — Влад смотрел на фотографию и чувствовал, как слабость растекается по телу.

— Будит какие-то воспоминания? — Руслан отобрал фотографию и бросил ее на стол, лицом вниз.

Влад молча кивнул.

Кто бы мог подумать? Прав был, оказывается, Каменецкий, когда пошел проверять свое прошлое. А он, Влад, не сделавший этого, ошибся.

Нужно было скрупулезно проверить все, до мелочи. Просмотреть все старые фотографии, пройтись по всем старым делам, своим и чужим. Тогда бы не выглядел так глупо. И послал бы полковника Петренко подальше сразу, как только прозвучал бы Серый. Хотя полковник не называл никаких имен, пока Влад не согласился вслепую.

А ведь он искренне был уверен, что Серый только делает вид, что работает на Шкворня. Прикрывается. А на самом деле потихоньку контролирует местных уголовников.

Ну, не бывает у нелюдей таких биографий!

Влад пересмотрел после возвращения из Косово много всяких передач, журналов, книг и видел, как устраиваются нелюди, как стараются управлять исподтишка, избегая лично нырять в грязь и возиться с людьми. А тут — тридцать пять лет в самом дерьме. И честная работа на результат. А если это он стоит за всем происходящим?

Стыд и позор, так жидко обгадиться. Понадеяться на свои старые воспоминания, на те, которые появились, пока он еще не стал Зрячим.

Влад вспомнил, что так во сне называли его. Приблуду. Нет, все-таки его, потому что он и был Приблудой, чувствовал, что чувствовал тот, и боль, и страх, и даже смерть его пережил.

Стало холодно, Влад вдруг сообразил, что сидит и потирает руки, словно замерзли они у него.

— Ничего сказать не хочешь? — спросил Руслан.

— Нет.