Ядовито-розовая ручная граната (СИ)

Он имел тенденцию удалять любую информацию, как только в ней отпадала необходимость, но это – это сопротивлялось удалению. Оно маячило где-то в глубине мозга и напоминало, как все было в последний раз, и в предпоследний – поставленные в тупик врачи, взволнованная мамуля и Майкрофт, говорящий тихим спокойным голосом, пока голова Шерлока раскалывалась в агонии, а его блестящий ум скатывался в хаос.

Шерлок бегло просматривал собственные записи, щуря глаза и пытаясь их расшифровать. Он стремился перенести на бумагу произошедшее сразу же после каждого приступа, и доказательства этого были повсюду - зеркальное письмо, существительные на иностранных языках в английских предложениях, неверный порядок слов… и все же среди всей этой путаницы была информация, которую он искал, - в частности, даты.

Вот оно. У него не было крупных приступов вот уже почти четыре года. Да, была парочка предупреждающих сигналов, которые ни к чему не привели. Может быть, сейчас то же самое – скорее небольшой сбой, нежели предвестник?

Ему нужно быть начеку. Шерлок обладал многим, но разум был самым ценным его сокровищем. Однако во время подобных происшествий все шло наперекосяк. Мысли теряли связность, всем управляла боль, а тщательно организованные бастионы чертогов его разума лежали в обломках.

Хуже того, симптомы переходили через границы «жестоких» в область «необъяснимых». Ни один врач так и не смог найти причину. Они проверяли, и проверяли - и не находили ничего необычного. Никаких признаков мозговой аномалии, тромбов, разорвавшихся сосудов… ничего.

Мигрень, говорили они. Принимать болеутоляющие и спать. Как будто этого хоть когда-то было достаточно.

Он приходил в ужас, когда весь его контроль обращался в прах. Когда самый мощный его инструмент становился отвратительной обузой. В последний раз он пытался прекратить приступ – не заботясь ни о чем, лишь бы все кончилось, и почти преуспел.

Тогда была его последняя передозировка. Та, что чуть его не убила. Даже сейчас он не был уверен, что это – случайность. Он на самом деле не рассчитал дозу или просто искал способ со всем этим покончить?

Покачав головой, Шерлок глубоко, прерывисто вдохнул и убрал записную книжку обратно в ящик. Возможно, до приступа не дойдет. В конце концов, ему говорили, что он их перерастет, и приступы, правда, стали случаться значительно реже. В шестнадцать лет он пережил их восемь за год. Может, кратковременное нарушение работы его мозга было скорее отголоском предыдущих событий, чем вибрацией, предваряющей новый удар?

Со вздохом он покинул убежище своей комнаты и вернулся к микроскопу, игнорируя встревоженный взгляд Джона и вновь принимаясь за свой эксперимент. Это теперь его жизнь: загадки и ответы, Работа и Джон.

А не взрывающие мозг приступы, что приводят в замешательство врачей и заставляют плакать мамулю.

******

Может быть, Джон и не мог, взглянув на других людей, рассказать историю их жизни по окружающим их мелким деталям, но он вовсе не был настолько слеп, как это полагал Шерлок, особенно если дело касалось его соседа по квартире. Сложно делить с кем-то пространство и не изучить досконально привычки, странности и неврозы этого человека – а у Шерлока хватало и первого, и второго, и третьего.

Так что когда тот начал вести себя странно – еще более странно, чем обычно – Джон это заметил. Помогло то, что Шерлок обладал раздражающей способностью привлекать к себе внимание. Трудно было не глазеть на него все время. Джон пытался, ведь не сводить глаз с соседа по квартире значило напрашиваться на пересуды, но все было бесполезно. Слухи расползались, а Джон продолжал наблюдать, пытаясь выяснить все, что только возможно, о загадке по имени Шерлок Холмс.

Происшествие с глазным яблоком было первой ласточкой, заставившей его насторожиться. Что-то во всем этом было не так, но Джон отбросил эту мысль. Каждый имеет право время от времени остановиться на середине предложения. Черт возьми, с ним самим это случалось по нескольку раз в день, но он был почти уверен, что никогда не слышал подобного от Шерлока, а его поведение после инцидента было слегка взволнованным, более напряженным и контролируемым.

Шерлок был высоким мужчиной, из тех, что двигаются с грацией, появляющейся в результате взросления в таком изящном теле. Однако все прошедшие три дня он казался более зажатым: плечи опущены, локти прижаты к бокам, шаги короче, словно он больше не был уверен, где его тело начинается и где заканчивается.

А еще он ел, и это заставило Джона занервничать. Обычно попытка запихнуть в Шерлока пищу раз в день оборачивалась настоящей битвой, но теперь тот съедал завтрак, обед и ужин. Он не набрасывался на еду, как человек, у которого внезапно разыгрался аппетит, но методично поглощал один кусок за другим, словно закладывал запасы на случай будущих лишений.