Ядовитый плющ

– Немедленно врача! – крикнул я Трэйбу. И тут заметил, что Нэнси собирается прибрать коробку с пралине. – Оставьте все как есть и держите себя в руках! – набросился я на нее. А потом обратился к остальным: – Никто ничего не должен трогать! Понятно?

21

Только в четыре часа дня у меня появилась возможность уехать домой. Но я решил выждать и попытаться выяснить еще какие-нибудь подробности. Ниро Вульфу я, конечно, уже сообщил о случившемся по телефону.

Когда появился врач, Дебора Коппел была уже мертва, и ее тело вынесли.

Сидя на зеленом диване, лейтенант полиции Роуклифф из комиссии по расследованию убийств и один из прокуроров, обсуждали вопрос вероятности почувствовать запах цианистого калия. В самой своей основе он показался мне пустым, ведь те, кто могли на него ответить, уже ушли из нашего мира.

За широким столом другой лейтенант допрашивал Билла Медоуза. В столовой два детектива в штатском терроризировали мисс Вэнс. На кухне какой-то сержант беседовал с горничной Корой.

В следующей комнате я нашел Тилли Стронга и Натана Трэйба, сидящих у стены. У окна стояла Нэнси. В центре расположился полицейский. Наблюдая за ходом дела, из одного помещения в другое бродил, как призрак, сержант Перли Стеббинс.

И наконец, мисс Фрэзер в ее спальне лично допрашивал инспектор Крамер. Приехал также заместитель шефа нью-йоркской полиции комиссар О’Хара.

Инспектор Крамер, знакомый со всеми участниками драмы по предыдущим допросам, сосредоточился сперва на выяснении их передвижений во время совещания.

По поводу коробки с конфетами «Мельтетт» никаких разногласий не было. Натан Трэйб, который так ратовал за эту фирму, принес сюда пралине в пятницу, поскольку уже Знал, что «Ни-Спот» из программы выходит.

Это было после обеда, между половиной третьего и тремя часами, и никто не смог точно сказать, что случилось с коробкой потом. Только Кора видела ее в субботнее утро на пианино, когда стирала с него пыль.

К четырем часам уже пришел ответ из химической лаборатории. Из десяти пралине «Мельтетт», оказавшихся в пачке, только одна еще была весьма искусно начинена двенадцатью граммами цианистого калия. Остальные не представляли никакого вреда.

Дактилоскопические исследования ничего не дали.

Я вернулся в гостиную, бросил что-то на ходу сержанту Стеббинсу и сел в просторное кресло. В квартире я остался, повторяю, в надежде получить еще какую-нибудь информацию для Ниро Вульфа.

Через несколько минут появилась некая леди и объяснила сержанту Стеббинсу, что ее вызвал инспектор Крамер. Сержант немедленно отвел ее в спальню мисс Фрэзер.

Эта леди, по моим данным, была одной из наиболее способных представительниц женского контингента криминальной полиции. И я очень живо мог представить себе, зачем она тут понадобилась. А когда через несколько минут Крамер и О’Хара вышли из спальни и инспектор сказал Перли Стеббинсу: «Позовите всех!». – мои предположения подтвердились.

Перли поспешил выполнить приказ, а Натан Трэйб, как бы между прочим, спросил:

– Вы уже что-то выяснили, инспектор?

А вот такого можно было ожидать: Крамер вообще не обратил на него внимания. Я же, чтобы сохранить хоть какую-то видимость приличия, ответил:

– Конечно, мистер Трэйб. Сотрудники полиции пришли к чрезвычайно важному решению: сейчас всех присутствующих будут обыскивать.

Когда все собрались, инспектор Крамер наконец заговорил:

– Если вы отнесетесь к нам с пониманием, мы постараемся по возможности облегчить предстоящую процедуру. Вы не должны судить нас за строгое к себе отношение, ведь перед нами пример вашего поведения после убийства мистера Эрхарда. Я собираюсь сообщить вам, что сейчас каждого из вас обыщут… По существующему положению мы вправе сделать это и в полиции. Но мисс Фрэзер уже согласилась на обыск, который сейчас и проводит в ее спальне одна из сотрудниц нашего ведомства. Женщин будут по очереди вызывать туда, а в другом месте лейтенант Роуклифф станет обыскивать мужчин. Есть ли у кого-нибудь возражения?

Все промолчали, только Нэнси Шеппард выкрикнула, не сдержавшись:

– Я никогда не позволю себя обыскивать!

Когда обыски были закончены и Перли Стеббинс передал инспектору Крамеру письменные отчеты, О’Хара пробормотал:

– А как с Гудвином?

Крамер уставился на меня.

Поглядев на О’Хару, я ухмыльнулся.

– А если я буду сопротивляться, комиссар?

– Можете попробовать, но это бесполезно.

– Еще посмотрим! И потом, не забудьте, кто за мной стоит!

Он шагнул в мою сторону.

– Значит, вы отказываетесь, да?

– Вы чертовски правы!

Он обернулся.

– Сейчас же доставьте его в мое бюро, инспектор, Там с ним спокойно разберутся.

– Слушаюсь, сэр! – Крамер нахмурился. – Но может быть, сперва пройдем на минутку в соседнюю комнату? Кажется, я не совсем верно обрисовал вам ситуацию и…

– Я в курсе! Вы уже объясняли, что Вульф занимается этим делом. И вот – еще одно убийство! Я по горло сыт тем, как он водит вас за нос! Немедленно отправь из Гудвина ко мне!

– Выполняйте! – приказал Крамер Перли Стеббинсу.

Бюро О’Хары занимало боковой флигель полицейского управления и благодаря деньгам его жены было весьма шикарно обставлено.