Яды, микробы, животные, адский огонь. История биологического и химического оружия Древнего мира

Военачальники старались заботиться, чтобы солдаты не заболевали и не попадали в нездоровую среду. Ксенофонт – командир греческих наемников, оставивший воспоминания в IV в. до н. э., – советовал военачальникам неустанно печься о здоровье своих солдат: «Прежде всего, если тебе придется разбить лагерь в определенной местности, ты должен позаботиться о здоровых лагерных условиях»[182]. Он имел в виду, что нужно следить за чистотой воздуха и воды, а поблизости не должно быть болот и иных нездоровых мест[183].

Некоторые озера, ручьи и долины были заражены «миазмами» – возбуждениями атмосферы, причиняющими вред живым существам (от греч. miasma – загрязнения). В определенных местах, как утверждалось, вода и испарения несли такую опасность, что животные умирали на месте, а пролетавшие мимо птицы падали с неба. Такие места часто считали входами в Аид (например, Эфира в западной Греции, где в атмосфере ядовитых паров цвели ядовитые растения – см. главу 1). Еще один пример – смертоносная река Стикс на Пелопоннесе, водой из которой, как считалось, отравили Александра Македонского.

Современная наука подтверждает, что некоторые из этих мест отличаются высокой геотермальной активностью: фумаролы и горячие источники извергают здесь зловонные сернистые и другие газы. В древности люди видели устойчивую связь между дурными запахами и заболеваниями, основываясь на опыте и наблюдениях. Геологи показали, что метан и другие газы, поднимающиеся из земли, действительно могут оказывать отрицательное воздействие на людей и дикую природу[184].

Существовало и мифическое объяснение, почему зловонное болото в Пелопоннесе настолько гибельно, что ядовита даже местная рыба. Утверждалось, что здесь когда-то несколько кентавров, раненные отравленными стрелами Геракла, пытались смыть с себя яд гидры. Подобное же место с отравленными испарениями находилось рядом с Киррой – городом, побежденным при помощи яда: здесь некогда погиб кентавр Несс. Древние представления о том, что вода, почва и атмосфера могут быть заражены следами ядовитого оружия прошлого, находит современное соответствие в том гибельном загрязнении природы, которое обусловлено испытаниями биохимического и ядерного оружия и хранением соответствующих отходов[185].

Болота и трясины в целом считались опасными для здоровья, и не без причин: заболоченные земли и стоячая вода наверняка кишели комарами, переносившими малярию, которая в античности распространялась в определенных регионах. Истинных причин эпидемий, зарождающихся в болотах, еще не понимали, но то, что осушение болот идет во благо общественному здравоохранению, осознали еще в V в. до н. э., когда натурфилософ и врач Эмпедокл успешно поборол свирепую лихорадку (которая теперь считается малярией) в сицилийском городе Селине. Он разработал подробный гидроинженерный план осушения местных болот (малярию в итальянских болотах удалось искоренить лишь в пятидесятые годы XX века)[186].

Вергилий в своем труде по сельскому хозяйству, написанном в I в. до н. э., описывал мор, убивавший домашний скот и диких животных, чьи трупы затем портили питьевую воду (рис. 13). Варрон (116–27 гг. до н. э.), хорошо образованный римский ученый, предвосхитил достижения современной эпидемиологии, отмечая: «Надо обратить внимание, нет ли тут и болот; кроме того, в болотах заводятся какие-то крохотные существа, которых нельзя уследить глазом, но которые попадают по воздуху через рот и нос внутрь тела и производят тяжелые заболевания»[187]. Лукреций – натурфилософ, писавший примерно в 50 г. до н. э., – тоже высказывал идею о невидимых микробах:

Существует немало семян всевозможных.
Как указал я уже, из которых одни животворны,
Но и немало таких, что приводят к болезни и смерти,
К нам долетая. Когда они вместе сойдутся случайно
И небеса возмутят, зараженным становится воздух[188]

.

Одни такие болезнетворные частицы поступают в организм через кожу, другие – при вдохе через ноздри, третьи поглощаются с пищей. Вдыхая зараженные частицы атмосферы, например, в болотистых местностях, мы, по словам Лукреция, «необходимо должны вдохнуть и болезнь, и заразу»[189].

Согласно историку Титу Ливию (I в. до н. э.), именно из-за последствий устройства лагеря в нездоровой низине заболели галлы, напавшие на Рим примерно в 386 г. до н. э. В тот год стояла чрезвычайно жаркая погода, и ветер нагнал «удушливые облака пепла и пыли» от пожаров, устроенных галлами в том регионе. Инфекция распространилась по всему галльскому лагерю, и истощенные воины, которым удалось выжить, собрали целые горы трупов и сожгли их. Это место впоследствии получило название «галльских костров»[190].