Яды, микробы, животные, адский огонь. История биологического и химического оружия Древнего мира

Принцип призвания чумы на врагов для самозащиты, возможно, имеет предпосылки в реальности: захватчики «иммунологически наивны» и тем самым более уязвимы для эндемических заболеваний в зарубежных землях, чем местное население. Часто эпидемии губят атакующие армии сильнее, чем сопротивление местных жителей. Однако с древних времен следовало учитывать и еще один фактор: люди чувствовали, что использовать яды и инфекции можно только в отчаянном положении. Этот принцип позволял загрязнять воду на пути нападающей армии или ставить ловушки на заброшенных кордонах.

Тот же оборонительный принцип фигурирует и в современной Конвенции о запрещении биологического оружия (подписана в 1972 году и на 2021 год ратифицирована 183 странами), который запрещает использование наступательного биологического оружия, но разрешает исследования в области «оборонительного» оружия.

Многие военные лидеры не решались одобрить агрессивное применение биохимического оружия. Например, Людовик XIV наградил итальянского химика за изобретение бактериологического оружия, но лишь на том условии, что этот человек никому не откроет его рецепта. Людовик V отказался от предложения раскрыть «утерянный» секрет греческого огня. Даже Гитлер, горячий поклонник греко-римской культуры, по слухам, в 1939 году запретил дальнейшие исследования в области наступательного биологического оружия, хотя нацистские ученые продолжали разработку нервно-паралитических газов и других биохимических агентов. Конечно, запреты на использование бактериологического оружия в качестве наступательного систематически нарушались. Многие современные нации просто помещают разработку и производство биологического оружия под гриф «секрет обороны», хотя ничто не препятствует его применению и при наступлении. Вирусологи и военные специалисты воспроизводят логический порочный круг: дескать, сначала надо изобрести биологическое (и химическое) оружие, а потом можно подготовить контрмеры. Таким образом, оправдывается секретное производство. Самое любопытное в античных текстах – удивительная давность представления о том, что в наступательном бактериологическом оружии есть нечто отвратительное, но как оружие сопротивления, самозащиты или возмездия оно допустимо в качестве крайней меры[240].

Сирийцы и прочие народы обвиняли римлян в сознательном распространении чумы и перемещении ее в Рим. Но основными жертвами эпидемии пали сами римляне. Вполне возможно, что они обманулись, открыв своеобразный ящик Пандоры – временную бомбу, заложенную под захватчиков и активированную, несмотря на возможные последствия «огня по своим» (парфяне, враги римлян, тоже пострадали). Если это так, то ящик в храме похож на механические устройства, которые устанавливали против возможных расхитителей гробниц в Египте и Скифии, и является прототипом ловушек в виде ящиков с сокровищами, куда в позднем Средневековье подкладывали примитивные взрывчатые вещества. В этом случае попытку заразить только римлян, без возможного сопутствующего ущерба, нужно расценивать как крайнюю меру[241].

Представим себе сцену из вавилонского храма Аполлона Длинноволосого, бога чумы. Генералы Луция Вера уничтожают Вавилонию, а Кассий уже стер с лица земли дружественный греческий город Селевкию. Римские солдаты врываются в святилище в поисках поживы, прежде чем предать здание огню. Они замечают золотую шкатулку, а жрецы Аполлона позволяют трагической «случайности» произойти, понимая, что римская армия по меньшей мере столкнется с патогенами и распространит их дальше по всем своим провинциям вплоть до Италии. Солдаты, живущие далеко от дома и в переполненных палатках, как отмечает Кристофер Фараоне, представляли «великолепные мишени для множества новых бактерий и вирусов, к которым не имели иммунитета»[242].

Какая-то часть местного населения, возможно, уже имела иммунитет к болезнетворным микроорганизмам, хранившимся в здешнем храме, но опасность при хранении тайного бактериологического оружия в собственном городе, безусловно, существовала. Часто трагические случайности происходили с теми, кто работал с отравленными стрелами и ядовитыми веществами; точно так же работа с микробами всегда подразумевает риск самозаражения.

Такие проблемы существуют и в наше время. Яркий пример «отравления отравителей» относится к 1941 году, когда японцы атаковали 11 городов Китая бактериологическим оружием. Сообщается о тысячах жертв в рядах самой японской армии при попытке заразить один только город Чандэ. По мрачной иронии, доктор Сиро Исии, возглавлявший эти атаки, сам пал жертвой увлечения биологическим оружием: он страдал от хронической дизентерии.