Йага. Колдовская невеста

Слово взял Инвар. Любитель подраться по поводу и без, он не шибко расстроился. Ни покалеченных, ни тем более мертвых, кроме бедной нищенки, не было. А драка… Да что драка? Размялись малость.

– Прости, господине, не признали тебя! Никто не ждал, что сам Посадник к нам прибудет! Гля: кто-то нашего усмаря теснит… Не разобрались. Не серчай, сделай милость!

Странное дело, но Мал, хоть и мог покарать всех разом, зла не держал. Он сказал:

– Вы преступника оборонять взялись. Известно ли тебе, люд честной, что сей муж укрывает убийцу?

– И колдовку, богам противную! – добавил Боров.

Вал и Инвар, не сговариваясь, выпнули толстяка к Посаднику. Во время драки купец затесался среди своих и нынче тоже стоял с черноборцами. Но быстро стало ясно, что место ему на другой стороне.

– И колдовку. Усмарь знал, что приютил ведьму, но не доложил. Стало быть, нарушил закон. А тот, кто преступника защищает, сам достоин смерти!

Над черноборцами повисла тишина. Что уж, ни один из них не доложил про Йагу. Хотя должен был каждый. Дальше и сами горожане не поняли, когда начали кланяться Посаднику в ноги и просить милости. Не серчай, господине! Тут уж никого не защитишь, свою б голову на плечах удержать.

Рада повязали, а дом перевернули вверх дном. Но оба преступника как сквозь землю провалились. Хитрый кожевник притворно и очень неубедительно удивлялся, что постояльцы куда-то пропали, а прочий люд божился, что не посмел бы прятать дочь леса. Уехал бы Посадник несолоно хлебавши. Может, велел бы молодцам прочесать Чернобор, может, со злости даже Рада высек плетьми, да все испортил жрец.

Пока дружина озорничала в избе, он велел сыновьям подвести себя к Малу. Кланяться в пояс, как подобает, не стал, лишь кивнул, ожидая, когда с ним заговорят.

– Чего тебе, старый? – поморщился Военежич.

Жрецов он любил не многим больше, чем ведьм. Все они от одного семени, и семя то от века гнилое. Но изничтожить колдовство в Срединных землях оказалось куда как сложнее, чем он думал по молодости.

– Они никого не найдут, – коротко сказал жрец.

– Почему же?

– Потому что там никого и нет. – Дед поманил старшего сына и велел: – Накрой Желану хоть чем. Негоже… – И продолжил уже для Мала: – Ведаю, их упредить успели. А станем искать по соседним дворам, нипочем уже не поймаем.

– А ты, старый, как я погляжу, не меньше моего поймать беглецов хочешь.

Морщины обозначились сильнее обычного, снег в седой бороде не таял. Немного осталось старику… Но хоть за смерть дочери он отомстить успеет. Жрец кивнул:

– Хочу.

– И что же посоветуешь?

– В лес надобно. У Борова собаки охотничьи, да ты и без меня знаешь.

Посадник задумался.

– Да не ополоумели же они. На ночь глядя, в метель, в глухой лес…

– Для ведьмы лес – дом родной. И, ведаю, найдет она в чаще приют.

Мал немедля свистнул в два пальца, подзывая молодцев. У него тоже имелась веская причина не упустить беглецов.

Глава 23 Зачарованная чаща

По заснеженному лесу хорошо бы на лыжах… А того лучше вовсе наблюдать за метелью из жарко натопленной избы, потягивая один из тех пряных варов, что готовила колдовка.

Но Рьян пробирался через пургу по сугробам, низко наклонившись, чтобы не запорошило глаза. Ноги в валенках онемели так, что уже не чуяли холода, а из носа непрестанно текло. Кабы не северные ветры, воспитавшие проклятого наравне с няньками, счел бы за благо лечь да заснуть. Ну ее, зиму. По весне б проснулся, как… Молодец растянул губы в горькой улыбке. Как медведь, да.

Йага пробиралась по его следам. Она не жаловалась и не норовила помедлить, но все одно ясно было, что по эдакой непогоди продержится недолго. Повезло еще, что лесной дед и прочие нечистики, не любящие холод, зарылись в землю при первых заморозках. Не то вновь погнали бы колдовку прочь, и тогда схорониться вовсе было бы негде.

Как-то само собой так сложилось, что они выбрали путь в глухую чащу, где обитала Зорка. Не то Йага неосознанно ждала защиты от матери, не то Рьян смекнул, что, ежели дело станет совсем худо, старуху тоже отыщут и убьют. А значит, спасаться надо всем троим.

Еще в роще он попытался незаметно отстать, но дочь леса не проведешь на мякине.

– Ты сдурел? – спросила она.

Рьян вздрогнул. Всего меньше ему хотелось, чтобы это были последние слова, которые он услышит от ведьмы.

– Я… догоню. Ты иди вперед.

– Вот еще! Я, по-твоему, дура или змея?

– Что?

– Ты либо надеешься, что я не пойму, чего ради отстаешь, – пояснила Йага, – либо что пойму и позволю тебе костьми лечь, чтобы меня уберечь. Либо дура, либо змея подколодная.

– Да я только… – Рьян покраснел до кончиков ушей. – Ну не сунутся они в чащу в пургу! Я только убедиться!

– А раз не сунутся, рот закрой и топай! – не выдержала ведьма, и желтые глаза ее вспыхнули так, что перечить разом перехотелось.