Яичница из гангстеров

Как выяснилось, я напрасно беспокоился насчет сейфа. Я нашел то, что мне было нужно, там, где оно логически и должно было быть, — в среднем ящике большого письменного стола. Правда, пришлось сломать замок, чтобы попасть в этот ящик, но оно того стоило. И никто, к счастью, не вошел в кабинет. Это показалось сущим пустяком после всех усилий, которые я затратил, чтобы достичь этой стадии моего предприятия.

Это была обычная большая черная книжечка, с тисненной на верхней обложке позолоченной надписью «Банк Анджелюс, Лос-Анджелес, Калифорния». Я никогда не подозревал, что чтение корешков в чековой книжке может быть столь интересно. Почитав двадцать минут, я пожалел, что я на самом деле не ревизор. Впрочем, информация, которую я извлек из этого, была довольно скудной. В январе и феврале этого года фирма, по-видимому, имела дело с новой фирмой Мидлтон Маньюфэкчеринг Кампани в Риверсайде. Все эти чеки выписывал Кэш, и ни один чек не был выписан до января или после февраля. В этот период Эдди выписал множество чеков, чтобы покрыть обычные расходы фирмы, в дополнение к нескольким крупным суммам, которые сняты со счета Джонсон-Кэш Кампани в пользу Мидлтон Маньюфэкчеринг Кампани: 1.000.000, 1.500.000, 1.700.000 и максимальная сумма в 10.000.000 долларов, выписанная 26 февраля. Я сличил корешки чековой книжки с другими бумагами, которые нашел в столе, чтобы удостовериться, что подписи на чеках были сделаны рукой Кэша. Так оно и было.

«Ревизия» была закончена, — вероятно, самая быстрая из всех ревизий, даже если ей подвергались счета дебиторов (что бы этот термин не означал!).

Я обтер чековую книжку, положил ее обратно в ящик стола, снял, вытер и снова надел очки и вышел из кабинета.

Самоуверенная секретарша сидела за своим столом и видимо скучала. Так мне показалось. Мне стало ее жаль. Искренне жаль. Я наклонился над столом и сказал:

— Простите, я был с вами резок.

Она, моргая, смотрела на меня. Я поднял руку и подтолкнул рычажок на переносице очков. И, словно по волшебству, заработали миниатюрные стеклоочистители — туда, сюда, туда, сюда. Ее глаза следовали за их движением — туда, сюда, туда, сюда, — как зачарованные. Мне показалось, что она вот-вот закричит. Она втянула голову в плечи, взглянула на меня из-под тонко очерченных бровей и бросилась в направлении мистера Мэтьюза.

Я присел к столу и одним пальцем напечатал на чистом листе, вложенном в машинку, слова: «Для вас, милочка», — водрузил на машинку очки и тоже бросился — в направлении к кадиллаку.

Эдди хватит удар. Это было о’кэй с моей стороны. Пусть попотеет. Я получил то, что мне было нужно, и к тому же, когда я уходил, секретарше уже не было скучно. Такова моя политика — никогда не давать им скучать. Кто знает, что еще будет?

Было уже пять-тридцать, самое время встретиться с Луи Моррисом. Если он все еще живет на Харвардском бульваре, и если он не изменил своих привычек с тех пор, как я видел его последний раз, то он сейчас как раз вылезает из постели.

Я оказался прав и в том, и в другом. Сонно моргая, он выглянул из-за двери.

— А, Шелл, — пробормотал он.

— Что случилось? Вы что, совсем не спали?

— Спал, конечно, но уже встал. Полсуток назад.

— Ужасно, — сказал он. — Ужасно. Ну входите. Раз уж вы здесь. — Он открыл дверь и я вошел. От него пахло, как от забродившего сусла.

Я спросил:

— Какого дьявола вы пили вчера вечером?

Он потряс всклокоченной головой; на белом лбу запрыгали тугие, вьющиеся локоны.

— Если б я знал! Просто умираю. — Он причмокнул губами. — Больше никогда! Клянусь. Никогда в жизни. Пошли в спальню. Что привело вас в этот морг?

— Мне нужны кое-какие сведения, Луи, и притом достоверные. В связи с делом, которое я расследую. Насколько я представляю себе, вы не станете меня обманывать.

— Верно, Шелл. Вы единственный из всех сыщиков, частных и всяких других, кто пошел мне навстречу. Если бы не вы, у меня были бы крупные неприятности из-за тех бандитов. Так что спрашивайте — и я отвечу.

— Партия в покер в прошлую среду; ставки. Я слышал, вы были одним из участников.

— Еще как был! До сих пор не распутаюсь. Семьсот долларов как не бывало. Что еще, кроме этого, представляет для вас интерес? — Он застонал, повалился обратно на кровать и сунул под голову две подушки. Он был красивый парень примерно моих лет, пяти футов и десяти или одиннадцати дюймов ростом, бледный и явно страдающий от превосходного похмелья. Я вполне ему сочувствовал.

Я спросил:

— Кто еще играл?

— Дайте вспомнить… Мори Гэтц, Пит Сандерс, Бини, Лонни Крофтс — недолго. Он быстро проигрался. Потом, там был Эдди Кэш и Хайми Блинз. — Он отсчитывал по пальцам. — Вот и все.

— Кто-нибудь из них уходил?

— Нет, все оставались до самого конца. До часу ночи или до половины второго. — Он зевнул и с любопытством уставился на меня. — А в чем дело? Почему такой интерес? Или покер теперь вне закона?

Я спросил:

— Вы уверены, что никто не ушел раньше? Это может иметь значение.

— Абсолютно уверен. Я бы плюнул им в глаза, если бы они ушли с моими семьюстами долларов.

— Кэш тоже был до конца, а?