Яик - светлая река

"...Да, сразу видать, непреклонный большевик! Иначе не достигнешь цели. Говорят, самое главное - непоколебимая вера, уверенность в правоте своего дела. И этим особенно отличаются Мендигерей Епмагамбетов и Абдрахман Айтиев. Их с дороги не свернешь! Фанатики, верят в большевизм крепче, чем мусульманин в своего пророка. Таких людей никаким словом не переубедишь, им нужно все доказать на деле. А что, если я у него спрошу: "Ну вот, наконец-то мы создали желанную автономию. Что теперь дальше, по-вашему, нужно делать? Как приобщить казахов к управлению автономией? Как создать передовое, культурное, образцовое государство со своими административными, судебными, управленческими органами, со своей финансовой системой? Каким образом открыть школы европейского типа, почтовый и торговый аппарат? Как перевести казахов на оседлый образ жизни? А что, если я ему предложу: "Садитесь вот за этот стол, возьмите власть в свои руки, ни в чем мешать вам не будем..." Согласился бы? Или скажет в ответ: "Нет, мы не должны отделяться, мы должны войти в состав России. Чтобы быть самостоятельным государством, необходимо иметь свои фабрики, заводы, железные дороги..." Ему можно возразить: "...Да, многое надо, чтобы быть независимым государством. Однако неплохо хотя бы начать... Стать хотя бы чуть-чуть самостоятельной страной, пусть даже автономией, подобной Временному правительству Керенского... Пусть ненадолго, пусть разгонят потом большевики, но все же... Большевики захватили Самару, Саратов, Оренбург. Вот-вот и Уральск перейдет к ним. Нет, нет! Этого большевика-упрямца нельзя выпускать из рук. Лучше его попридержать в тюрьме. А там, как только переберемся в Уил, даже если и будет возражать Халел... надо предложить ему какой-нибудь высокий пост.

...Ведь, захватив власть, большевики намерены дать казахам свободу и самостоятельность. А мы тут как тут, вот вам автономия! Готовая! Вполне пригодная, независимая, организованная автономия! Но если предложат объединиться, войти в Россию..." - в который раз посещали Жаханшу, тревожили подобные мысли.

Лицо Халела пылало гневом. Он угрожающе придвинулся к заключенному:

- Ты мне скажи сначала, кто ты такой? Откуда ты появился? Заладил тут: хан, бек, бий, хазрет, султан; запел: бедный казах-скотовод, бесправный, нищий, сирота, вдовы... Да мы и без тебя отлично знаем, что ханы и султаны угнетали бедный люд...

- Ну, коль знаете, тогда скажите, в чем отличие вот этого нового хана... - Мендигерей указал на Жаханшу, - от хана Джангира с его двенадцатью визирами? И тогда бедняк-казах не имел ни пастбищ, ни скота, и сейчас ничего не имеет.

- Ты сначала пойми разницу между ханством и автономией, между девятнадцатым и двадцатым веками! А потом уж высасывай из пальца свободу, равенство, бедный люд, слуг и скотоводов! Иди, следуй за полудурком Бахитжаном и подлым Арганшеевым! А я погляжу. Делите, рвите, натравливайте друг на друга казахов! Унижайте народ за его хазретов и биев! Уничтожьте его скот! Швырните его к своим ногам! Вырвите несчастного казаха из кровавых когтей русского царя и швырните его в руки нищих русских оборванцев! Посмотрим потом, что из этого выйдет! Ты думаешь, темные рабы заводов и голодранцы крестьяне осчастливят твой народ? - желчно говорил Халел. - Кто ты такой, что так печешься о казахах?! И что ты, страдалец народный, сделал для них? Или тебя сам всевышний послал со святой миссией? Или ты умнее Алихана и Ахмета, прозорливей и мудрей Жаханши, который не жалеет себя ради темных казахов, лишь бы вывести их в люди? Твоя цель: разобщить казахов, посеять среди них раздор и смуту, лишить их самостоятельности. Казахи народ добрый, милосердный. Издавна у нас сын не перечит отцу, а младший брат не хватает старшего за шиворот. Казах испокон веков сострадателен к сиротам, нищим, вдовам. Случалось ли когда-нибудь, чтобы казах умирал с голоду или оставался в одиночестве, покинутый всеми в степи? Было ли когда-нибудь, чтобы казах был несправедлив к ближнему? Это лишь русские голодранцы-пахари да бессердечная чернь на заводах способны друг другу рвать глотку, терзать, предавать и обманывать. И первым долгом сожрут они завтра тебя и твой народ. Эта многочисленная презренная чернь, невежественная, голодная, дикая орда, эти рабы-разрушители нахлынут завтра ураганом и тебя же раздавят...