Яков. Воспоминания (СИ)

Она даже не кивнула, видимо, считая это излишним. В таких случаях гораздо проще взять паузу и подождать, пока человек сам захочет заговорить. Я открыл папку, делая вид, что изучаю бумаги в ожидании, пока составят протокол. После нескольких минут молчания Епифанова все-таки решила заговорить первой.

— Я не могу представить, что кто-то мог убить батюшку, — ровным голосом произнесла она. — У него не было врагов. Бывает, некоторые наживаются, ничем не брезгуют. Но он таким не был. Его все уважали.

— А в семье? — спросил я как бы между прочим, продолжая для виду перебирать бумаги.

— Я Бога каждый день благодарила за такого батюшку, — ответила она. — И с матушкой у них все было хорошо.

Тон ее был по-прежнему ровный, спокойный. Но я все же смог почувствовать в ее словах какую-то не то чтобы даже фальшь, а чрезмерную, что ли, убежденность. И кажется, Надежда Епифанова пыталась убедить в сказанном не только меня, но и себя саму. Нужно будет попробовать проверить, не ошибся ли я.

— Тело Вашего отца было найдено в Слободке, на окраине города, — сообщил я ей. — Как он там мог оказаться?

— Я не знаю, — спокойно сказала она.

— Ну, может, знакомые Ваши какие там проживали? — предположил я.

— Знать не знаю таких знакомых, — все также ровно ответила она. И спросила: — А как нашли тело батюшки? Кто?

Первый и, собственно, единственный пока вопрос, который она мне задала. В общем-то, и не самый необычный вопрос. Вот только я не хотел ей на него отвечать, при чем именно потому, что он был единственным.

— А среди Ваших знакомых, — поменял я тему, — нет ли подростка со странными манерами?

— Откуда бы у меня в знакомых подросток? — ответила она твердо.

— Ну, мальчик лет двенадцати-четырнадцати, — пояснил я подробнее. — Возможно, работал на Вашего отца незадолго до гибели. Посыльный, разнорабочий какой.

— Не припомню такого, — сказала Надежда. — Так Вы мне не сказали, кто нашел батюшку.

И не скажу. Потому что мне весьма любопытно, почему ей это так нужно это знать. До такой степени, что в ее ровном, спокойном голосе послышались отчетливые нотки настойчивости и нетерпения.

— Узнаете в свой черед, — ответил я ей с несколько ироничной усмешкой, показывая, что уговаривать меня бесполезно.

— Будьте любезны, подпишите протокол, — подошел к ней с бумагами Коробейников, поймавший мой взгляд, — Ознакомьтесь и подпишите, если нет никаких возражений.

— Так я же дочь его, — не обращая внимания на Антона Андреича обратилась ко мне Епифанова. — Почему Вы мне не хотите сказать?

В голосе ее уже куда заметнее проскользнули эмоции. Она была так раздражена моим отказом, что одинаково готова, похоже, как упрашивать меня, так и настаивать. Зачем-то ей было очень важно знать именно это — кто нашел тело. Важнее даже, чем кто убил. Не скажу! И посмотрю, что она будет делать дальше.

— В интересах следствия, — улыбнулся я вежливо.

Надежда не стала уговаривать меня более. Внимательно изучила написанный Коробейниковым протокол, аккуратно его подписала. И поинтересовалась, может ли она быть свободна. Я не возражал против ее ухода. Мы еще поговорим, но это будет несколько позже.

Утром следующего дня мы с Коробейниковым вновь обсуждали это дело.

— Любопытно все-таки, — сказал я, — как такой респектабельный господин мог оказаться в овраге.

— И что он вообще делал на окраине города? — спросил Антон Андреи, и тут же, по обыкновению, принялся строить предположения. — Может быть, его убили в другом месте, а потом спрятали в этом овраге?

— Вариантов много, — вздохнул я с неудовольствием. — Могли и в речку бросить.

— Это было бы и проще, — согласился мой помощник.

— Вот что, Антон Андреич, — сказал я ему, — Вы прогуляйтесь в Слободку, опросите жителей. Может, кто расскажет про этого Епифанова.

— Думаете кто-то помнит? — усомнился Антон Андреич. — Год прошел.

— Ну, если у Епифанова был там интерес, в этих краях, и он регулярно туда наведывался, кто-нибудь да вспомнит.

— Согласен, — поднялся Антон Андреич. — Опрошу всех, кого смогу.

В этот момент в дверь тихо и коротко постучали, и вошла Анна Викторовна.

Это было так неожиданно, что мне на мгновение показалось, что я вижу сон. Сердце вдруг сорвалось со своего места и запрыгало беспорядочно, дыхание перехватило. Я вскочил с места с чуть ли не неприличной поспешностью:

— Анна Викторовна! Я…

Я остановился, не зная, что сказать. Сотни эмоций обуревали меня одновременно. Но одна заслоняла все остальные: я был счастлив от того, что вижу ее.

— Добрый день, — сказала Анна с нежной улыбкой.

Я смотрел на нее и не мог наглядеться. Как я выдержал столько без этой улыбки?

Коробейников бросился к ней радостно, перенял пальто. Она поблагодарила его ласково. А я просто стоял, как столб, за своим столом, и смотрел. И не мог насмотреться.

— Я знаю, что Вы расследуете дело об убийстве купца Епифанова, — сказала Анна Викторовна моему столу. Глаз на меня она не поднимала. — Так вот, я познакомилась с подростком, который периодически считает себя этим человеком. При чем такие вещи говорит, которые только сам Епифанов мог знать.