Яковлев А. Сумерки

Что касается его наследника — Джорджа Буша-старшего, то меня все время угнетала мысль, может быть, и несправед­ливая, что он частенько бывал неискренен, одним словом, темнил. Видимо, сказывалась служба в разведке. Возможно, я и ошибаюсь, поскольку все политики темнят, всегда бродят около правды. По поручению Михаила Сергеевича, уже пос­ле августовского мятежа 1991 года, я летал на встречу с ним. Вручил Бушу письмо от Президента СССР. Моя задача сво­дилась к тому, чтобы довести до американца наши озабочен­ности относительно политики США в условиях «парада суве­ренитетов» в Советском Союзе. Я сказал Бушу, что всплеск сепаратизма на территории СССР может привести к хаосу, к непредсказуемым последствиям, если не ввести события в эволюционное, цивилизованное русло. Буш просил передать Горбачеву, что США выступают за целостность (кроме При­балтики) нашей страны и не предпримут ничего, что могло бы повредить процессу демократизации.

Честно говоря, композиция разговора со стороны прези­дента строилась таким образом, что я засомневался в иск­ренности этих заверений. С тем и вернулся в Москву. Подоз­рение оказалось справедливым. США и их союзники с лихо­радочной поспешностью признавали независимость вновь образовавшихся государств. Была проигнорирована возмож­ность переговорного процесса. Горбачев был забыт и отодви­нут в сторону.

Сегодня модно говорить о личной дружбе политиков. Я в это не верю. Помню заверения о дружбе, которые Буш давал Горбачеву во время переговоров на Мальте, я присутствовал на них. Из-за разыгравшегося шторма переговоры проходи­ли на нашем корабле «Максим Горький». Американский ко­рабль оказался менее устойчивым. Все заверения американ­ского президента оказались за бортом корабля.

Впрочем, я не собираюсь взваливать какую-то вину за ха­отический характер событий в СССР на кого бы то ни было. Дело — в нас самих. Выход России из СССР и появление но­вых государств на территории Союза были неизбежными. Вопрос был в другом: как это должно произойти — нормаль­но, то есть через переговоры, или хаотично. Антигосударст­венный мятеж 1991 года породил анархию. Коммунистиче­ские оппоненты Горбачева время от времени разыгрывают тезис, что на Мальте произошел некий тайный сговор между Горбачевым и Бушем относительно будущего СССР. Все это выдумки. Никакого сговора не было. СССР развалили гэка- чеписты.

Итак, на Мальте переговоры проходили на нашей терри­тории, то есть на нашем корабле. Нечто подобное произошло и в Китае. Наш визит в Пекин совпал с известными события­ми на площади Тяньаньмэнь. По этой причине переговоры и представительские мероприятия происходили в советском посольстве. Переговоры в Китае я считаю весьма успешны­ми. Во взаимных отношениях начался заметный поворот к лучшему, что имело долгосрочное стратегическое значение.

Очень интересной была встреча с Дэн Сяопином. Встре­тились мудрая старость и молодой задор. Дэн Сяопин дер­жался подчеркнуто доброжелательно, но был немногословен, многие слова и фразы еще подлежали расшифровке. Горба­чев держался достойно, говорил подчеркнуто уважительно. Я внимательно наблюдал за тем, как ведет себя Дэн Сяопин. Пытался ответить, хотя бы себе, на вопрос, почему китай­ское руководство, имея маоцзэдуновскую закваску, сделало своим духовным наставником именно Дэн Сяопина, склон­ного к реформам, но не имеющего официальной власти? Я и до сих пор не могу ответить на этот вопрос. Но одна мысль все-таки засела в голове. Дэн Сяопин — эволюционист, он сумел убедить руководство Китая, что постепенные преобра­зования — это единственно верный путь развития страны. Опыт «культурной революции» продемонстрировал, что «ре­волюционные скачки» вперед оборачиваются прыжками на­зад. Характеризуя стратегию развития своей страны, Дэн Сяопин сказал: «Социализм с китайской спецификой, но специфики больше...» Вот и вся программа.

Запомнилась мне реакция итальянцев на визит Г орбачева. Это была демонстрация восхищения огромного накала, на который способны, я думаю, только итальянцы. Это было искреннее признание того, что именно наша страна, вступив на путь демократических преобразований, освободила мир от страха перед ядерной катастрофой. Сотни тысяч улыбаю­щихся и кричащих людей размахивали руками, над пло­щадью гремело мощное «Горби!» В Риме особенно интерес­ной была встреча с папой. Умный, проницательный человек, он открыто и в ясных выражениях поддержал Перестройку, сказал, что теперь дорога ко всеобщему миру стала более широкой и обнадеживающей. Иногда говорил по-русски.

Помню, правда, и одно неприятное ощущение, когда пе­ред закрывающимися железными воротами в резиденцию президента Италии меня чуть не задавила толпа. Наши и итальянские охранники оторвали меня от асфальта и прота­щили через ворота на руках.