Якудза: преступный мир Японии

Симомура так и не дал публичного ответа после того, как предполагаемые связи с якудза и другие скандалы вынудили его уйти в отставку. Никто этого не заметил и ничего не сделал. Олимпийские игры продолжались.

Позже, когда выяснилось, что Япония подкупила бывших чиновников МОК через подставную компанию в Сингапуре, я тоже не удивился. Миллиарды долларов перерасхода средств меня не шокировали. Я почти уверен, что якудза все же получили свою долю, но никто в японском правительстве не захотел этим заниматься.

Правда заключалась в том, что, если бы в числе Олимпийских игр была такая дисциплина, как коррумпированность, Япония точно получила бы золото.

Приятно было опубликовать сенсационную информацию, и я сам чувствовал, как ко мне вернулась аура репортера. Другие тоже это заметили и открыли мне двери, которые я никак не ожидал открыть. Не зря говорится, что все любят победителей, и вскоре после сенсационной новости газета «Лос-Анджелес Таймс» предложила мне должность специального корреспондента. Я был в восторге. Начинались великие времена – по крайней мере, на мой взгляд.

Глава двадцатая. Новая жизнь в призрачном городе

Если 2011-й стал годом, когда моя жизнь рухнула, то в 2017-й я понемногу начал восстанавливать ее.

Я никогда раньше не терял работу. Меня не уволили из «Лос-Анджелес Таймс», но меня сократили, упразднили мою должность, переформатировали мою работу – как это еще можно тактично сказать? В «Тронке», управлявшем компанией, это не волновало никого, кроме меня. Повсюду творилось то же самое. Дела шли ужасно. Куда бы я ни посмотрел, людей увольняли. Каю Хендерсону, редактору «Вайс», пришлось уйти в отставку из-за сокращения штата. Позакрывалось множество иностранных бюро. Япония больше не была местом для укрытия, Восходящее Солнце быстро садилось в тени Китая.

Токио начал казаться мне городом-призраком, и, бродя по нему, я сам ощущал себя бестелесным духом – не то Каспером, не то полтергейстом. Может быть, это значило, что я пробыл здесь слишком долго, но по крайней мере я все еще твердо стоял на земле, а у японских призраков нет ног.

Проводя много времени с оглядкой назад, ты неизбежно столкнешься с мыслью о будущем, но у меня таких мыслей не возникало. Я находился в странной депрессии и размышлял обо всем, что со мной произошло. Я приехал в Японию в 1988 году, спустя три месяца перебрался в буддистский храм, а в 1993-м начал работать. К 2017-му мой стаж репортера составлял около двадцати пяти лет, и теперь я ощущал то, что молодые американцы называют кризисом четверти жизни. Кризис был не в моей жизни, а в карьере, но для трудоголика жизнь и карьера неразделимы.

В начале 2017 года я думал: в этом году мне стукнет сорок восемь. Если округлить, то почти пятьдесят. Работа по комплексной проверке приносила мне уже не стабильный поток доходов, а редкую тоненькую струйку. Все, что бы я ни делал, уже было раньше. Мы расстались с Сайго – мирно, но не то чтобы в хороших отношениях. Я продолжал творить глупости. Может быть, начали сказываться годы приема лекарств от бессонницы.

Оглядываясь на 2016 год, я вообще не могу вспомнить, чем занимался, кроме как писал статьи для «Лос-Анджелес Таймс» и «Дейли Бист». Однажды утром я проснулся голым рядом с бутылкой текилы и голой блондинкой-моделью, которая велела мне вести себя потише, потому что она говорит с мужем по телефону. Так начались наши отношения, такие же здоровые, как сочетание алкоголя и халсиона. Она была по-своему харизматична, и, будь мы в другом мире, возможно, у нас что-нибудь бы и получилось. Но я был по-прежнему здесь, в Токио. И по-прежнему занимался тем же самым. Просто стал старше.

В буддизме есть слово, обозначающее бесконечную крысиную гонку жизни. Сансара. Это беспрерывный круговорот рождения, смерти и возрождения. Мы все попадаем в эту ловушку, гонясь за желаниями, сталкиваясь со своими кармическими долгами и пытаясь разобраться в тайнах жизни.

Это похоже на поездку по линии Яманотэ, снова и снова огибающую город. Станции никогда не меняются. Только пассажиры.

Я был по колено в токийской Сансаре.

Иногда я думал, что уеду, но все-таки оставался, чувствуя, что мне суждено торчать в этом мегаполисе до конца времен – или, по крайней мере, до тех пор, пока в Соединенных Штатах не появится государственное здравоохранение. Дональд Трамп был избран президентом и намеревался демонтировать никчемную систему общественного здравоохранения и заменить ее… вообще никакой. Уже одно это означало, что я, скорее всего, никогда не покину Японию. После того, как я пережил рак печени, ни одна страховая компания в Соединенных Штатах не включила меня в учетные записи. Я подошел к моменту, когда почувствовал, что нахожусь в застое как журналист, писатель и человек.

Я закончил и опубликовал только одну книгу на английском языке. Слава богу, ее оценили во Франции. Да здравствует Франция!