Якудза. Реферативное изложение книги Yakudza

Вместе с взяточничеством и незаконными комиссионными де­ловая культура Японии необычайно пронизана такими явлениями (преступлениями), как шантаж, запугивание и вымогательство. Эти преступления связаны с такими институциональными формами, как саракин, сокайя и др. Саракин означает «финансисты служащих» (salary man financiers), это люди или фирмы, практикующие ростовщичест­во. В одном только 1982 г. жертвами контролируемых якудза сараки-нов стали 2400 покончивших самоубийством. Еще 7300 вынуждены были из-за преследований ростовщиков бежать, бросив семьи и рабо­ту. По оценкам, в Японии действует около 42 тыс фирм-саракинов, занимающихся ссудными операциями с физическими лицами и взи­мающими непомерно высокий процент (около 60% годовых). Власть этих людей над своими жертвами связана с угрозами применить на­силие или использовать различные дискредитирующие методы, ко­торые могут привести жертву к «потере лица». В некоторых видах бизнеса шантаж и запугивание стали глубоко укоренившейся прак­тикой. Например, в сфере развлечений (бары, рестораны, ночные клубы и пр.), до 70 процентов заведений вынуждено платить мест­ным гангстерам дань за предоставление «защиты» (с. 169).

Но классическим для Японии примером вымогательства по-крупному является сокайя профессиональные корпоративные вымогатели. Этот термин можно перевести дословно как «специали­сты по собраниям акционеров». Обычно эти вымогатели приобрета­ют акции компаний и корпораций, выискивают информацию, компрометирующую менеджмент и руководство компании и шанта­жируют компанию. Согласно обследованиям, 70% прибыли сокайя поступает в гангстерские синдикаты. Разнообразие и изощренность методов сокайя прогрессируют в последние годы.

В настоящее время якудза переживают серьезную трансформа­цию. Их замкнутый мир гири-ниндзё, татуировок, отрубленных пальцев и прочей атрибутики экс-самурайской доблести ухолит в прошлое, Как в свое время самураи, отложив в сторону меч, взялись за бухгалтерские книги и балансы, так и нынешним якудза пришла пора расставаться с прежней идеологией и старыми представления­ми. Вместо этого в конце XX в. они оказываются в мире, где крими­нальные методы зарабатывания денег становятся все более тонкими и циничными, а общественный имидж благородных разбойников остается уделом воспоминаний и художественных фильмов. Меняет­ся и внутренняя структура управления криминальными группиров­ками, слабеет традиционная система преданности боссу. Новым феноменом является перенос значительной части операций за преде­лы страны, кооперация с зарубежными преступными сообществами от Гонолулу до Сан Пауло. «Новое поколение гангстеров слишком занято зарабатыванием денег в Гонолулу или Гонконге, чтобы думать об отрубленных фалангах пальцев или церемониях с сакэ.» (с.273)

Современные якудза эволюционируют в сторону большей по­хожести на их американских коллег, арсенал их методов также стано­вится более современным и изощренным. Идет тенденция к интернационализации. Растет прослойка интери якудза, «интеллекту­альных якудза», связанных с беловоротничковой преступной дея­тельностью. Для полиции эти преступления сложнее отслеживать и, тем более, наказывать за них. При этом степень насильственности и агрессивности криминальных действий не снижается, а, наоборот, возрастает, преступность приобретает более «западный» характер.

В XX в. якудза длительное время играл особую политическую роль, оказываясь для определенных сил ключом к власти. На протя­жении десятилетий рядовые японцы привыкли мириться с сущест­вованием якудза и создавали общественные мифы, чтобы оправдать это сосуществование. Эта идиллия постепенно рушится. Сумеют ли японцы использовать этот момент, чтобы серьезным образом изме­нить отношения между обществом и миром оргпреступности и со­здать новые защитные механизмы от него? Трудно сказать. Организованная преступность была очень сильна весь послевоенный период и ее почти невозможно ликвидировать. Но ее дальнейшей экспансии можно поставить эффективный заслон.

А.Н. Карнеев