Якутские мифы - Саха θс-номохторо

Кутаахаан один пешком отправился по направлению к местности Оттуур Эбэ. Рано утром он вошел в дом работников Быгык Хантаха. Зачерпнув лопатой из камелька горячие угли, разбросал их на людей. Люди стали бегать с криком: «Ой, жжет! Ой, горе!» На это Кутаахаан сказал: «Если это жжет, то пусть также будет жечь Быгык Хантаха; если это горе, пусть это будет горем Быгык Хантаха!» Тем временем один старик вылез из дома через собачий лаз и сообщил о приходе Кутаахаана Быгык Хантаху, находившемуся в другом доме. Как только услышал об этом Быгык Хантаха, он вскочил с места, выхватил пальму и со словами: «Негодный Кутаахаан с его обличием, похожим на бабку передней ноги быка-пороза, кого же побеждать он пришел сюда!» — выскочил во двор. Тем временем Кутаахаан, подойдя к дому Быгык Хантаха, сидел, исступленно распевая, положив левую руку на темя, а правой посыпая себя землей. Быгык Хантаха ударил Кытахана пальмой так, чтобы рассечь ему голову. Пальма угодила в сухое топорище, вложенное Кутаахааном в рукав левой руки, и сломалась у рукоятки. Тогда Кутаахаан, спустив с рукава в правую руку отточенный нож матери, распорол им живот Быгык Хантаха. Быгык Хантаха, поддерживая внутренности, побежал задом наперед, перескочил через столбовую изгородь, даже не задев ее [верхнего прясла]. А Кутаахаан, не отрывая своего ножа от живота Быгык Хантаха, тоже прыгнул через изгородь. Быгык Хантаха продолжал бежать задом наперед, трижды обежал кругом одну лиственницу, стоявшую на середине пригорка, Кутаахаан же все это время бежал вместе с ним, не отрывая ножа [от живота]. Обессилев от этого, Быгык Хантаха повалился на спину. Кутаахаан, усевшись верхом на Быгык Хантаха и распевая по-шамански, ножом разворачивал сердце и печень его. Когда он сидел так, люди Быгык Хантаха стали стрелять из луков, хотя они и попадали в Кутаахаана, но, говорят, не смогли его убить. Затем у них стрелы кончились. В продолжение всего этого времени Кутаахаан все сидел и разворачивал ножом сердце и печень, продолжая иступленно распевать. Уже отчаялись было справиться с ним, когда один человек принес от проруби мерзлую пешню и ударил Кутаахаана в середину спины. Кутаахаан упал мертвый на Быгык Хантаха. Говорят, Кутаахаан нарочно дал себя убить таким образом, чтобы судиться вместе с Быгык Хантаха у вышнего Дьылга Тойона[78].

Старик Бугуйас, услышав о случившейся беде, поехал на быке, запряженном в сани, и привез тело сына. Перед этим люди Бадыама увезли тело своего человека. Старик Бугуйас и его люди похоронили Кутаахаана на северном склоне местности Хоспохтоох на арангасе[79] и заставили камлать белого шамана, чтобы [с его помощью] судились у Дьылга Тойона. По словам белого шамана, Дьылга Тойон велел положить по левую сторону камелька каменную глыбу величиною с лежащую корову, а по правую сторону — белый камень с отверстием и затем рассудил: «Тот, который виновен, подойдет с левой стороны камелька и на глыбу камня выблюет сгустком крови, невиновный подойдет с правой стороны камелька и на камень с отверстием выблюет белой пеной». Затем белый шаман после провидения сказал: «Быгык Хантаха подошел с левой стороны камелька и на глыбу камня выблевал сгустком крови, Кутаахаан подошел с правой стороны камелька и на камень с отверстием выблевал белой пеной». Итак, в этой битве виновным оказался Быгык Хантаха, Кутаахаан не оказался виновным. Сидевший там и услыхавший это, ослепший на оба глаза старик Бадыам очень рассердился и, сказав: «Ничтожный, он хотя и шаман, в своем ясновидении представил моего сына виновным!» — побежал за белым шаманом вокруг камелька, размахивая посохом, чтобы ударить его. Белый шаман вошел в хотон и убежал. Старик Бугуйас, услышав, что сын его оказался невинным, обрадовался.

Немногим более ста лет назад, когда свалился арангас Кутаахаана, люди, прожившие вокруг этого летника Хоспохтоох, перенесли его в наземную могилу[80], он там лежит и поныне.

Со слов С.В. Березкина, I Оспехский наслег Усть-Алданского района. Записал И.Г. Березкин 10 августа 1948 г. [ИПРЯ, ч. 1, с. 172–174].

104. Красивая дочь Омогона увлекается демоном

Любимая дочь Омогона, очень желавшая выйти за Эллэя, была огорчена его выбором. Она сказала отцу:

«Построй для меня наверху дома другое помещение. Я не хочу жить в доме, оскверненном ими».