Якутские мифы - Саха θс-номохторо

Когда умирает человек, люди соседней семьи, придя и увидев, что хозяева сломали поставленную в лесу палку, находят где-нибудь киибэс и приводят его сюда. Киибэс — так зовется человек, который всегда занимается похоронами умерших. Если умершему полагается посмертный конь (холдьуга), прибывший киибэс уводит предназначенного коня далеко, убивает и ест мясо и роет яму покойнику. Родные умершего сколачивают в самой могиле деревянный сруб. Когда закончатся приготовления, киибэс привязывает покойного без гроба к приспособлению, называемому дьулурга, и сам волочет его в могилу. Дьулурга — это две длинные жерди с перекладинами позади. Киибэс впрягается в переднюю перекладину, как в ярмо, и волочит, толкая грудью. Вывозит так в могилу, скатывает в яму, как бревно, и засыпает землей. Сколько человек умирает, всех хоронит киибэс. В вознаграждение киибэсу дают мелкий скот или корову.

Записал А.С. Порядин, Морукский наслег Мегино-Кангаласского района, июнь 1937 г. [ИПРЯ, ч. 2, с. 295–296].

129. На Оймяконе оспы не было

Когда здесь якутское население стало многочисленным, в Оймякон ехал злой дух болезни оспы из Якутска, подсев сзади всадника, доставлявшего вьюком грузы.

Переезжая через реку Тарын, он упал с коня в наледь, обморозил себе ногу и сказал: «Эта река чересчур холодна, пронзительно ее дуновение, оказывается, она по праву называется Чысхаан. Больше я не вернусь в эту страну». Так он, говорят, повернул обратно. Сколько ни приходилось слышать, в этих местах (ни в прошлом, ни в рассказах) не было болезни оспы[107].

Со слов Павла Владимировича Винокурова (по прозвищу Хаскар), 73 лет, Сордоннохский наслег Оймяконского района. Записал С.И. Боло 23 января 1940 г. [ИПРЯ, ч. 2, с. 296–297].

130. Хабинский князец

Недалеко от города[108], в трех кёс, жил, говорят, омукский князец по имени Хабинский князец. Когда этот человек ехал в город, показались ему духи повальной болезни, превратившись в грех русских девушек. Они попросили, говорят, у него одну черную лисицу, которую он вез с собой. На это он сказал: «Я охотился на лисиц не для всяких русских девушек, а везу их в город». «Ты потому стал иметь черную лису, что путь твой будет черным», — сказали они и обманом попросили вести их до своего дома. Приблизившись к урасе, девушки исчезли.

После этого Хабинский князец со всей семьей за трое суток перестал существовать. Эта местность называется Хаба Унгуохтаах, т. е. Могила Хаба. В наш наслег оспа не заходила.

Со слов Евдокии Федоровны Слепцовой (по прозвищу Омукаан), 87 лет, Крест-Майорский наслег Абыйского района. Записал Г.М. Васильев 7 августа 1944 г., с. Крест-Майор [ИПРЯ, ч. 2, с. 301].

131. Сожительство злого духа

Совсем недавно, перед самим установлением Советской власти, в доме Александрова Николая, стоящем в местности Айалаах Хаптагай в Восточно-Кангаласском улусе, довольно долго проживал злой дух. Эта семья состояла из трех человек — мужа с женой и их совершеннолетней дочери. Еще жила с ними одна женщина. Они были крестьянами среднего достатка. Жили они благополучно, во всем им была удача. Но однажды они посетили юрту хозяина дома, предназначенную для кратковременного проживания в пору осенней неводьбы. После этого дня вроде плохого не случилось, однако у девушки, спящей за камельком, появилась плохая привычка — она всю ночь не спала, металась и хихикала.

За это девушку ругали и наказывали, но она ничего не говорила, отмалчивалась. Однажды женщина, проживавшая у них, обманом заставила ее проговориться. Девушка рассказала, что к ней приходит весь мохнатый мужчина, и она с ним разговаривает и забавляется. Женщина про все это рассказала родителям девушки.

Они подумали, что их дочь сошла с ума, и устроили ворожбу. Гадавший сказал, что «подмигнул» злой дух. После этого они устроили шаманское камлание, но злой дух не поддался. Напротив, злой дух, прижившийся у них, стал с того дня вредить самим хозяевам дома. Он то отвязывал коров в хлеву, то накрепко затягивал узлы тех веревок, которыми были привязаны коровы. Если девушка начинала чистить хлев от навоза, он приходил, показывался ей, помогал, разговаривал совсем как человек. Рассказывают, что не было известно, чем он питался, куда ходил.

Когда приходил поп и устраивал молебен, то злой дух вторил ему из хлева и говорил: «Уходи прочь, уж тебя-то я не боюсь!»