Читаем Ямато-моногатари полностью

Ямато-моногатари

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

ХанадзакариСуги мо я суру тоКавадзу накуИдэ-но ямабукиУсиромэтаси моКак бы не отошелПышный расцвет цветов.И вот вздыхаю, тревожусьЗа ямабуки у колодца,В котором поют лягушки[156] —

Так сложил.

Говорят люди, что супруга Цунэтада-но кими воспела горячие источники в Натори, а это как раз и была та самая дама из Куродзука:

Оходзора-ноКумо-но каёхидзиМитэ сиганаТори номи юкэбаАто ва ка мо насиАх, если б мне увидетьТропу, по которой ходит облакоЧерез ширь неба.Птица лишь вспорхнет,И уж нет и следа ее[157].

Так сложила, и господин Канэмори, услышав эти стихи, на ту же тему:

Сихогама-ноУра ни ва ама яТаэни кэнНадо сунадори-ноМиюру токи накиВ солончаковойБухте рыбаки, говорят,Бывать перестали —Почему же рыбыНе видно?[158]

И вот эта дама, которую любил Канэмори, с другим человеком отправилась в столицу, и, услышав об этом, Канэмори сказал: «Даже не известила меня о том, что уезжает». Однако женщина отправила ему письмо, в котором говорилось: «С тоской вздыхаю о ямабуки у колодца», с пометой: «Это на память о стране Мити-но куни».

Тогда Канэмори сложил:

Тоси-во хэтэНурэватарицуруКоромодэ-воКэфу-но намида-ниКути я синуранРукав моей одежды,Который многие годыБыл влажен [от слез по тебе],От сегодняшних слез,Видно, совсем сгниет[159].

59

Наскучив суетным миром, из столицы в Цукуси переехавший кавалер в дом своей возлюбленной послал:

Васуру я тоИдэтэ косикадоИдзуку-ни моУса ва ханарэнуМоно-ни дзо арикэриС надеждой забытьУдалился сюда.Но где бы я ни был,Не удалюсь от печали,Вот что со мной творится[160].

60

Жила некогда дама по имени Годзё-но го[161]. В дом своего возлюбленного послала она однажды рисунок, себя изобразив в виде женщины, пожираемой пламенем, а клубы дыма во множестве нарисовала с такой припиской:

Кими-во омохиНаманамаси ми-воЯку токи ваКэбури охокаруМоно-ни дзо арикэриКогда с любовью думаю о тебе,То живое тело моеГорит,Тогда вот такМного бывает дыма.

61

Во дворце Тэйдзиин много было покоев, где обитали фрейлины императорской опочивальни, и вот через некоторое время был построен восхитительный дворец Кавара-но ин. Был он возведен специально для Госпожи Восточной опочивальни Кёгоку-но миясудокоро, и император перебрался к ней. Было это весной. Для оставшихся в Тэйдзиин дам все это было неожиданно, и они загрустили в одиночестве. Пришли к ним придворные. «Так прекрасны глицинии, а государь не изволит даже взглянуть[162]» и тому подобное говорили. Стали рассматривать цветы, а к глициниям прикреплено послание. Развернули они его, смотрят:

Ё-но нака-ноАсаки сэ-ни номиНариюкэбаКинофу-но фудзи-ноХана-то косо мирэВсе в миреЛишь мелководьемСтановится.Посмотреть хоть на цветыВчерашних глициний[163].

Так говорилось в послании, и все были безмерно очарованы, всеми овладела печаль, но которая из фрейлин сложила танка, никто не знал. А придворные кавалеры так сложили:

Фудзи-но ханаИро-но асаку моМиюру канаУцурохи-ни кэруНагори нарубэсиДа, глициний цветИзмельчавшимКажется.Видно, что лишь отзвукОстался от увядающих цветов.

62

Дама по имени Носан-но кими и монах Дзодзо[164], как никто, любили друг друга. Обменялись они клятвами в беспредельной любви. Носан-но кими:

ОмофутэфуКокоро-ва кото-ниАрикэру-воМукаси-но хито-ниНани-во ихикэнЛюбящееСердце совсем другое,Чем я думала.Что же могу сказать яПрежним возлюбленным? —

так ему послала, а монах Дзодзо-дайтоку отвечал:

Перейти на страницу: