Ян (не) для Янки

– Не совсем так, Маш,– улыбаюсь, наверно, впервые со вчерашнего вечера, и снова спасаю канцелярские принадлежности от острых зубов Зайцевой.– Ян просто был холоден со мной, впрочем, так же, как и его отец.

– А Филатов? – вспыхивает Маша, на сей раз закусывая костяшку указательного пальца. Даю себе слово с завтрашнего дня носить для девчонки морковку: и для зубов полезно, и для нервов. – Филатов, интересно, знал, что для Шаховых ты не чужой человек?

– Нет! – отвечаю уверенно. Я видела глаза Фила: парень был удивлён не меньше моего. Да и оснований не доверять его словам у меня попросту нет. – Представляешь, Маш, он потом до ночи вымаливал прощение. Еле домой отправила! Смешной такой!

– Эй!– вспыхивает Зайцева. – Ты брось даже думать об этом засранце! Знаешь, сколько девичьих сердец полегло в неравной схватке с этим ледяным принцем? Каждая думала, что именно она его Герда и обязательно растопит холодную душу. Но, поверь, больше недели ни одна рядом с Филом не задержалась еще.

– Зачем ты мне это говоришь? – Фил отличный парень, но в моей голове даже мысли не было рассматривать его в подобном качестве.

– А чтобы потом вновь не получилось, что я тебя не предупредила, – строгим учительским тоном заявляет Маша и, высвободив палец изо рта, грозит им перед моим носом. – Фил ‐ птица не нашего полёта. Хоть и красив этот сокол до мурашек!

С каждым разом приходится говорить всё тише, поскольку аудитория сравнительно быстро заполняется студентами, а лишние сплетни нам ни к чему.

– Поверь, мне достаточно того, что Филатов сводный брат Яна, – произношу почти шёпотом, и, видимо, Маша меня не слышит: замерев, смотрит в одну точку.

– Маш! – толкаю подругу в плечо. – Ты чего?

Но девчонка будто и вовсе не здесь: опустив нос, взглядом высверливает дырки на парте. Оглядываюсь по сторонам и возле окна замечаю Егора Мишина. Парень только зашёл в аудиторию, но вместо того, чтобы задушить свою Машу в горячих объятиях, он смотрит на неё исподлобья, метая взглядом молнии.

– Что у вас стряслось? – теперь уже сама тяну в рот карандаш. Видеть Зайцеву такой расстроенной чрезвычайно больно.

– Ничего! – бубнит та себе под нос и даже пытается улыбнуться. Вот только улыбка выходит натянутая, а глаза – на мокром месте.

– Маш, Егор же ещё позавчера с тебя пылинки сдувал, – беспрестанно кручу головой от Мишина к Зайцевой и обратно: они оба чернее тучи. – Поссорились?

– Не бери в голову! – подруга открывает тетрадь и беспорядочно чиркает авторучкой, чтобы создать иллюзию безразличия.

– Маша! – мой отчаянный писк как-то совсем неожиданно переходит в громкое взвизгивание.

– Талеева! – недовольный голос Мухомора тут же осаждает мой душевный порыв. – Лекция уже началась, или вы в очередной раз не заметили?

– Машка! – делаю вид, что старательно записываю новую тему, а сама уже через несколько минут опять лезу к Зайцевой. – Я под страхом заваленного зачёта спрашиваю, что произошло?

– Мы расстались, – шепчет та.

– Когда вы успели-то? Почему? – я же видела, как Егор пожирал Машку глазами, как носился с ней, когда она заболела, да и у Зайцевой сейчас в тетради вместо конспекта солёные разводы от слёз.

– Не сошлись характерами, – бубнит девчонка, а я не верю. Так не бывает. Я же видела всё своими глазами. – А вообще, Бельская тогда угадала: я просто была недостижимой мечтой, к которой угас интерес. Добился, поиграл и выбросил.

Каждое слово даётся ей с трудом, а мне разрывает сердце. Это так не похоже на Мишина! А, может, я просто совершенно не разбираюсь в людях.

– Нашла кого слушать! – с Бельской у меня свои счёты. – Эта мымра только и может говорить гадости! А ты, глупышка, принимаешь их близко к сердцу! Мишин твой не такой!

– И Мишин такой, и Филатов твой! Все они одинаковые! Так что не будь дурой, Яна! Не наступай на мои грабли!

Хочу возразить, но скрип двери, а следом слащавый голос Бельской, прерывают на полуслове.

– Доброе утро! Степан Леонидович, можно войти?

Эта стерва вновь опоздала, и снова ей всё сходит с рук. Мухомор кивает и даже не пытается сделать замечание. От несправедливости всё распирает внутри: ну, как же так? Диана заправляет за ухо прядь белокурых волос и в расслабленном темпе идёт на своё место. А возле нашей парты и вообще тормозит. Поджав губки, смотрит на меня свысока, издевательски хмыкает, задевая взглядом слёзные лужи в Машкиной тетради, и с довольным видом поднимается дальше.

– Она тоже была на ужине? – спрашивает Маша, ненадолго позабыв о Мишине.

– Да, – киваю, а потом в красках рассказываю, как Бельская с позором пролетела с помолвкой.

– Так и надо этой высокомерной дряни! – бормочет Зайцева, потирая ладошки. – Вот он бумеранг в действии!

– Ага, – не могу сдержать улыбки.

– Талеева! – голос Мухомора опять некстати врывается в сознание. Испуганно поднимаю взгляд на пожилого препода и жду очередного едкого замечания в свой адрес: и почему среди гула голосов он всегда слышит только меня?

– Зюзев! – не глядя на меня, Мухомор ведёт пальцем по списку фамилий в журнале.

– Перекличка? – уточняю у Маши, а та, и вовсе позабыв про недавние слёзы, смеётся.