Янка Купала

В середине 1925 года отмечались целых три купаловских даты: 28 мая — двадцатилетие со времени опубликования стихотворения «Мужик», 10 июня — принятие «Постановления Совета Народных Комиссаров Белорусской Советской Социалистической Республики о присвоении Янке Купале почетного звания Белорусского народного поэта»; 25 июня — день рождения Ивана Доминиковича. «Советская Белоруссия» еще задолго до первой даты начала публиковать поступающие в адрес юбиляра приветствия. Уже 19 мая Купала вынимал из своего почтового ящика на улице Октябрьской, 36а номер газеты с поздравлениями журналов «Просвещение» ’(«Асвета») и «Белорусский пионер» («Беларускі піянер»). В последующие дни и другие газеты запестрели телеграммами. 23 мая Купалу поздравлял Председатель ЦИК БССР и СССР А. Г. Червяков; 24-го из Москвы слали приветствие находившиеся там в командировке Тишка Гартный и Михась Чарот, из Ленинграда — Б. И. Эпимах-Шипилло, из Кисловодска — поэты Анатоль Вольный и Алесь Гурло. Из Харькова — тогдашней столицы Украины — поздравляли редакции журналов «Нова книга», «Селянські Будинок», «Червоний шлях». Телеграммы шли от самых различных учреждений: из Москвы — от Белорусской театральной студии, из Горы-Горок — от научного общества при тамошнем сельскохозяйственном институте, из Борисова — от коллектива белорусского педагогического техникума...

Перерыв в телеграммах был где-то с 25 по 30 мая, но зато в этом промежутке, 28-го, состоялось торжественное заседание литературной секции Инбелкульта, которое, как сообщала 1 июня «Советская Белоруссия», «все прошло в атмосфере искренней товарищеской теплоты и уважения».

...Доклады были фундаментальными. Профессора Белорусского госуниверситета Пиотуховича сменил на трибуне профессор Марков, Маркова — Максим Горецкий. Прекрасный прозаик и тонкий исследователь литературы, известный Купале еще с Вильно, он и внес в чисто академическое, казалось бы, заседание тот самый трогательный лиризм, под знаком которого и прошло все торжество.

Купала, понятно, в президиуме. Максим Горецкий, объявив, что в зале присутствуют мать поэта и жена, стал приглашать их в президиум. Бенигна Ивановна встала, Владка встала, и обе, растерянные, кланяясь, улыбаясь, перебрались с последнего ряда, где намеревались тихонько пересидеть торжество, в передний ряд. Это Владка настояла, чтобы Бенигна Ивановна пошла на чествование сына. Но если бы мать знала, что ей доведется вот так, через весь зал проходить под столькими взглядами, она ни за что не согласилась бы идти в этот малопонятный ей Инбелкульт. Владке — ей к аплодисментам не привыкать, и она легко и быстро справилась со своим смущением. А Мать Поэта! Что творилось в ее сердце! Она не была и уже никогда больше не будет на глазах у стольких Людей одновременно. «Атмосфера... теплоты и уважения». Таковой она была на торжестве в Инбелкуль-те 28 мая 1925 года прежде всего потому, что в зале присутствовала Мать Поэта. И еще, пожалуй, потому, что

здесь звучало искреннее поэтическое слово. Стихотворение посвященное Купале, читал Михайло Громыко, сказку «Ночь, когда цветет папоротник» своим протяжно-дрожащим голосом — Якуб Колас. Героем сказки был Юноша. «Как известно, — овладевал вниманием зала Колас, — герои сказок весьма часто появляются на свет в результате тех или иных необыкновенных событий или же чем-нибудь необыкновенным отличаются от других. Наш герой ничем таким не выделялся. Родители его были обыкновенные здешние люди. Но разве что необыкновенным было то, что хлопчик родился летом, в ту пору, когда расцветает папоротник, или близко к ней. И даже имя он дал себе сам — имя той ночи, когда цветет папоротник...» Купала, слушая Коласа, нет-нет да и улыбался чуть заметно, краешком губ. А Колас смотрел в зал и вел свою речь дальше: «...Сей маленький штришок в жизни нашего героя, казалось бы, сам по себе не имел большого значения. Но это не так... Порою самое маленькое находится в близкой и тесной связи с самым великим. Нужно только уметь отыскать место их стыка». Лучше сказать о величии Купалы как песняре простого мужика, видимо, трудно было в этом зале. О умение «состыковать» в своем творчестве «маленькую» обыденную жизнь народа с его «великим» историческим бытием! Ты произошло все-таки не без чудес, не без сказок-фантазий, сложенных здешними людьми. И Колас повествует уже о сходке, собравшейся по случаю рождения Юноши. А пришли на эту сходку русалки, леший, вурдалак, водяной, домовой, призраки и волшебники разных мастей. Очень понравился им Юноша, давший себе имя ночи, когда расцветает папоротник.

«— Кто чем хочет порадовать Юношу? — спросил леший.

Русалки сказали:

— Мы научим его петь прекрасные песни, потому что песни нужны человеку во всех случаях жизни. С песнями жить на свете легче...

— И про нас он песню сложит, — добавила одна русалка».

Произнося эту фразу, Колас чуть задержал свой взгляд на Владиславе Францевне, и зал понял, заулыбался.