Янки в Вальхалле

Старик из пантеона богов наставил на Фаллона обвиняющий перст.

— Он не любит тебя. Он только ищет любовь, только чтобы повлиять на тебя, помешать заключению союза с врагами его страны. Я подслушал, как он сообщил своему товарищу сегодня, что с этой целью попытается добиться твоей любви!

Потрясенный Фаллон вспомнил недавний совет Хельверсона начать роман с повелительницей скандинавских богов. Также он вспомнил, что Тир находился подозрительно близко к ним, когда норвежец предложил этот наивный и не самый разумный вариант спасения. Очевидно, он уже тогда решил подслушать, о чем они говорят.

Бринхилд заметила тревогу на лице Фаллона, и ее белое лицо превратилось в застывшую маску.

— Правда ли то, что Тир только что сказал мне? — спросила она американца с обманчивой мягкостью в голосе.

— Пусть он опровергнет это, если сможет, — громогласно прорычал Тир.

Фаллон торопливо заговорил охрипшим от волнения голосом:

— Правда лишь то, что Хельверсон сказал мне эти неразумные слова. Но я не обратил на них внимания, Бринхилд. Ты можешь не верить этому, когда я только сейчас…

Миниатюрная рука Бринхилд вспыхнула, подобно шаровой молнии, и мощный удар на время лишил американца дара речи. Она смерила его презрительным взглядом.

Безудержный гнев появился на лице дочери Тора. Яркие молнии вспыхнули в ее синих глазах. Как бы ощущая настроение своей любимицы, сидевшая неподалеку белая рысь поднялась и грозно зарычала.

— Я вижу, что ошибалась в тебе, и что немец был прав! — заявила Бринхилд. — Может быть, ты и не лишен храбрости, но вместе с тем ты бесчестный обманщик!

— Бринхилд, послушай! — взмолился Фаллон в отчаянии, но раскаленное добела пламя ее гнева не позволило ни одному слову сорваться с его языка.

— Теперь я вижу, что немец говорил правду, утверждая, что все ваши западные нации состоят из предателей и злодеев! — заявила она. — Нации, где мужчины ненавидят честную войну и вместо этого ищут способ достичь своей цели, шепча слова любви.

Она подкрепила свои слова разъяренным жестом.

— Тир, я приняла решение. Мы присоединимся к немцам. Они, по крайней мере, действуют, как подобает честным воинам. С ними мы победим западные народы и все их зло!

Окончательно подавленный Фаллон сделал шаг вперед.

— Бринхилд, ты не можешь сделать этого! Если ты позволишь немцам использовать твои сверхъестественные возможности…

Меч чувствительно уколол его спину, и резкий голос Тира спросил:

— Можно, я убью этого подлого пса, племянница Бринхилд?

— Не смей! Он должен видеть гибель своей недостойной существования расы, и это станет для него еще большим наказанием, — промолвила неистовая дочь Тора. — Он и его товарищ поедут с нами, когда мы вместе с немцами начнем военный поход против их народов.

Ее голос звучал подобно серебряному горну.

— До этого они останутся под твоей охраной, Тир. Пошли наездников в долину с приказом к ночи собрать здесь, в Вальхалле, всех наших воинов. Передай им мои слова: мы, наконец, вступаем в войну, мы присоединяемся к немцам в большом сражении за Внешний мир!

Глава 6. Гнев богини

Асгард погрузился в темноту. В течение всего долгого дня в Вальхалле царила постоянная суматоха, свойственная поспешным приготовлениям: лязг кузнечных молотов, взволнованные крики, грохот доспехов закованных в металл всадников. Теперь же все смолкло, сменившись напряженной тишиной ночи.

Фаллон расстроено смотрел из узкого окна на рой красных искр, который отбрасывали многочисленные факелы во дворе замка. Их свет отражался от блестящих металлических шлемов и доспехов собравшихся там всадников.

Было что-то зловещее во всей этой картине. Лицо Фаллона выглядело измученным, когда он повернулся к своему товарищу. Громадный норвежец мрачно сидел в углу комнаты, где их заперли. Его запястья были связаны за спиной, как и у самого Фаллона. Хельверсон даже не кивнул своей светловолосой львиной головой, когда американец приблизился к нему.

— Мы просто обязаны что-то предпринять! — воскликнул Фаллон срывающимся от волнения голосом. — Они все сейчас собираются там, во дворе.

— Но мы ничего не можем сделать, — прогрохотал Хельверсон. — Они нас даже слушать не станут.

— Черт бы побрал этот твой фатализм! — яростно выкрикнул Фаллон. — Если бы я убил Хейзинга, как собирался, все было бы сейчас совсем по-другому. И даже если бы я потерпел неудачу в поединке, Бринхилд все равно не встала бы на сторону немцев. А всему виной твой дурацкий совет, который так некстати достиг ушей Тира…

— Я сожалею, Нелс, я вовсе не это имел в виду, — пробормотал он. — Ты же знаешь, как я переживаю все это. Но мы все равно не можем позволить Бринхилд присоединить свое войско к нацистским частям, — повторил он гораздо более твердым голосом. — Это ведь не только воины скандинавского пантеона. Больше всего я боюсь, что их появление приведет к тому, что немцы без труда завладеют всеми северными странами. Бринхилд обладает сверхъестественной властью над силами природы. Я видел вчера вечером, как ее приказу подчинялись шторм и молнии. Если люди Гитлера доберутся до этих тайных знаний…