Янки в Вальхалле

В течение многих часов войско Асгарда двигалось через снежные горы. Бринхилд вела их на север, через ущелья и узкие проходы между обледенелыми скалами. Фаллон понимал, что они приближаются к норвежской деревне на арктическом побережье, которое он облетал перед тем, как его самолет потерпел крушение.

Наконец, дочь Тора остановилась возле склона последнего горного хребта — длинного и заснеженного.

— За этим горным хребтом лежит прибрежная полоса, где мы присоединимся к нашим достойным союзникам — немцам! — объявила она. — Теперь дайте передохнуть вашим лошадям и обнажите ваши мечи и топоры, так как скоро мы встретимся с нашими врагами.

Волнение в ее ослепительно сверкавших глазах, предвкушение битвы на лицах остальных побудили американца совершить еще одну попытку, заранее обреченную на неудачу.

— Бринхилд, ты не сделаешь этого, — пробормотал он, приблизившись к дочери Тора.

Но ему снова не дали ничего сказать. Хеймдалль к чему-то тревожно прислушался и воскликнул:

— За этим горным хребтом сражение в самом разгаре!

До их слуха и в самом деле донесся неясный шум отдаленных взрывов. Яркий красный свет разлился на небе с северной стороны за горным хребтом, закрывая собой огни северного сияния.

Виктор Хейзинг издал торжествующий крик:

— Это мои немецкие соратники! Они пришли, чтобы присоединиться к нам! Они уже сражаются здесь с врагом!

— Тогда не будем терять времени! — раздался серебряный голос Бринхилд. — Вперед, воины Асгарта!

— Веди нас, повелительница! — отозвался нетерпеливый голос Тира. — Как будто твой отец Тор сейчас с нами, и мы снова спешим на войну!

Снежный склон теперь был сплошь покрыт бешено скачущим войском. Во главе его можно было ясно различить тоненькую фигурку Бринхилд и белую рысь, которая, не отставая, огромными скачками неслась рядом с ее лошадью. В оглушительных боевых кличах слышалась неудержимая боевая ярость.

Фаллон судорожно цеплялся за седло коленями, так как уздечка его коня по прежнему находилась в руке кого-то из стражей. Впереди маячило темно-красное от напряжения лицо Нелса Хельверсона. Огромный норвежец предпринимал отчаянные усилия, чтобы разорвать свои путы.

— Ваши и мои соотечественники воюют там, впереди! — прохрипел он. — Только бы освободиться! Тогда я встану даже против дочери Тора и всего божественного пантеона!

Растянувшееся на целый километр войско Асгара оказалось на гребне последнего горного хребта. Внезапно они остановились. Бринхилд резко натянула уздечку, прочие последовали ее примеру. Зрелище, открывшееся их взору, повергло викингов в полнейшее изумление. Фаллон, который подъехал сзади, заметил, что волнение и выражение радостного предвкушения на ее лице сменилось удивлением и замешательством.

— Что все это значит? — растерянно воскликнула дочь Тора.

Сцена, которая разворачивалась под северным сиянием, была и в самом деле ужасна. От горного хребта, с высоты которого они наблюдали за происходящим, снежный ландшафт заметно пускался на две мили к ледяному берегу, за которым простирался Северный Ледовитый океан. Два пароходика пробирались через лед к пристани небольшой деревни на берегу.

Половина деревянных строений в норвежской деревне была превращена в ярко пылающие костры. Бомбардировщики с черной свастикой на крыльях непрерывно пикировали вниз, сбрасывая бомбы, которые взрывались с оглушительным грохотом. Огонь пожирал дома, улицы норвежской деревни, людей, которые в попытке спастись бежали к пристани.

На окраине деревни были построены невысокие баррикады из промороженной земли. Позади этих ненадежных укреплений находилось около десятка мужчин с винтовками, которые из последних сил пытались остановить наступление нескольких тысяч нацистских пехотинцев, наседающих на них с запада. Впереди них шли танки, которые уже сровняли с землей несколько баррикад вместе с их защитниками.

— Что это? Что мы видим? — снова воскликнула Бринхилд, пытаясь перекричать царящий вокруг адский шум.

— Это мои соотечественники наказывают изменников и предателей! — торжествующе заявил Виктор Хейзинг. — Они стремятся занять деревню раньше, чем вон те британские суда смогут достигнуть гавани и эвакуировать жителей деревни. Так воюем мы, немцы!

— Но это же не война! — вспыхнула Бринхилд. — Не честное сражение мечом и копьем в равном бою, вроде того, что мы всегда знали и любили! Это истребление беззащитных железными машинами и огнем!

Викинги, стоящие по всей длине горного хребта, дружным криком выразили свое согласие со словами предводительницы. Лицо Тира, до сих пор подобное железной маске, теперь было перекошено от ярости.

— Да ведь эти немцы — не воины! Это мясники, которые убивают женщин и детей, сбрасывая на них пламя с неба.

— И в тех, кого они уничтожают, течет норвежская кровь! — неистово заорал Хеймдалль. — Немец говорил нам, что его соотечественники стремятся лишь защитить норвежцев.

Глаза Бринхилд метали белые молнии возмущения и ненависти.

— Мы, воины Асгарда, никогда не станем союзниками народа, который воюет подобно этим бесчестным псам!

Она повернулась к Фаллону.