Янмэйская охота

— Миледи, как я рад видеть вас в здравии! Собирайтесь, я нашел покупателя! То бишь, покупательницу, хе-хе.

Дороти вскочила и, не раздумывая, отпрыгнула от майора. Потом сообразила: боги, как бестактно, это же мой собственный кузен! Она не помнила его лица. Первым неосознанным чувством, что вызвал у нее майор Слай, была не родственная радость, а ужас.

— Желаю вам здравия, сир, — процедила Дороти. Она очень хотела найти в себе слова потеплее, но почему-то не получалось.

— Одну минуту! — вмешался магистр Маллин. — Леди Дороти, будьте так добры, оставьте нас с майором наедине. Мы позовем вас позже.

Она вышла вместе с медбратом. Дверь захлопнулась. Дороти тут же прокляла себя, что согласилась выйти. Наедине магистр убедит майора, что она еще больна и должна остаться в лечебнице. Надо было прыгнуть кузену на шею и уговорить забрать ее сегодня же! Чертова Карен права: магистр так и хочет оставить меня тут взаперти. Наверное, ему платят за каждый месяц терапии, вот он и держит пациентов как можно дольше. Визит кузена — редкая удача, надо использовать шанс и выбраться!

Одна беда: кузен пугал ее. Беспричинно, необъяснимо — она ведь не помнила о нем ничего, даже лица, даже имени! Помнила — майор алой гвардии, вот и все. Однако страх был тут как тут, и с ним нельзя было спорить. Дороти не могла представить, как обнимает кузена. Тьма, она боялась даже оказаться с ним в одной комнате!

Но это было неизбежно. Двери снова открылись, Дороти позвали в кабинет. При ее появлении магистр и майор разом улыбнулись. Ей захотелось бежать, не разбирая дороги.

— Любезная Дороти, — сказал магистр, — ваш добрый кузен убедил меня прислушаться к вашей просьбе. Вы достаточно близки к исцелению, я дам майору Слаю список необходимых процедур, и он проследит, чтобы вы принимали их дома. При этом условии я отпускаю вас из лечебницы домой, на встречу с дочерью!

Дороти моргнула. Это ведь хорошо, правда? Я сама просила об этом…

— Благодарю вас, магистр.

— Всего-то «благодарю»? — хохотнул майор. — Милая моя, ты должна в ноги кланяться этому святому человеку! Он вытащил тебя из самой пасти тяжкого недуга!

— Премного благодарю, — повторила Дороти и наметила поклон кивком головы.

— Экая сдержанная! — кузен потрепал ее по щеке. — Не узнаю малютку Дороти! Раньше ты горазда была и брыкаться, и ластиться. Ты была просто-таки дикая кошка!

— Возможно, сир. Простите, я не помню этого.

Магистр поднял руку:

— Господин майор, будьте осторожны в проявлении родственных чувств. Состояние бедной Дороти еще не полностью стабильно, ей требуется покой и гармоничные эмоции.

— Гар-мо-ничные? Вы о чем, магистр? Это же моя кузина, считай, моя сестреночка! Я ее вот как люблю!

Он обхватил Дороти за талию и подбросил к потолку.

— Милая, идем на корабль, выпьем ханти для гармонии.

— Господин майор, корабль стоит на погрузке и уйдет только завтра. Будет лучше, чтобы до завтра Дороти побыла в лечебнице. Так переход выйдет более плавным.

— Ха-ха-ха! А я схвачу ее и утащу прям сегодня! Как в песне: «Увезу тебя я в Запределье, увезу я всем чертям на зло!»

Магистр покачал головой:

— Господин майор, ну мы же обсуждали…

— Что обсуждали, ха-ха?

— Ну только что. Когда она выходила.

— Все из памяти моей вылетело, все любовь твоя во мне затмила! — баском пропел кузен. — Что, совсем столичных песен не знаете? Ладно, ладно, шучу. Пускай торчит до завтра. Я вернусь за тобой, красавица!

Напоследок кузен чмокнул ее в щеку и потрепал не то по плечу, не то по груди.

Медбрат увел Дороти. Она вернулась в цех ни жива, ни мертва. Вроде бы, все вышло хорошо. Вроде бы, очень хорошо. Она выздоровела и послезавтра уплывет домой. Обнимет Глорию, увидит, что все с нею в порядке. Поцелует мужа… наконец, вспомнит его имя. Накупит книг и пошлет в лечебницу для Нави. Все хорошо, все как надо.

Отчего же так страшно?

* * *

Дороти привели в цех. Оставалось еще четыре часа рабочего времени. Пожалуй, ей можно было трудиться, спустя рукава, наплевать на красоту шрифта и количество страниц — ведь все равно последний день. И стоило сказать Нави об отъезде — для него это будет тяжкая потеря, лучше ему узнать из первых рук. Но странное дело: Дороти не хотелось думать о том, что будет завтра. По какой-то причине отъезд страшил ее не меньше, чем кузен-майор. Хотелось замкнуться в труде, как улитка в раковине, обмениваться с Нави неважными числами и ни о чем не думать, особенно — об отъезде.

— Назови число, — сказал юноша с отголоском вчерашней обиды.

Вместо ответа Дороти спросила:

— Тебе бывает страшно?

— Часто, — признался Нави.

— Отчего?

— От чисел. Когда их мало, не хватает, когда в матрицах много пустот.

— Почему это пугает тебя?

— Тогда мир слишком непонятный. Я не могу рассчитать, предсказать… Приходит хаос. Страшно.

— И что ты делаешь?

— Ищу нужные числа. Или хоть какие-нибудь. Скажи число, будь добра!

Она сказала:

— Девятнадцатое мая.

Сегодня — восемнадцатое, девятнадцатое — завтра. Нави насторожился:

— Что случится завтра? Что увезет корабль?

— Меня.