Янмэйская охота

Еще вдох или два он водил пером по бумаге. Затем смысл сказанного достиг больного мозга, Нави побелел, выронил перо.

— Как?.. Нет, я не хочу!..

— Не расстраивайся. Я куплю много книг с числами и привезу тебе. И задам герцогу те вопросы — помнишь, ты просил? Или даже самой…

Она не успела сказать «владычице» — леди Карен за спиною Дороти вдруг закашлялась. Надрывно, сухо, страшно — все оглянулись на нее.

— Выйти, воздуха… — прошептала Карен, глядя на Дороти. — Помогите…

— Мастер Густав, я помогу ей!

Не ожидая разрешения, Дороти взяла Карен под руку и повела, а та все кашляла и спотыкалась на каждом шагу. Медбрат хотел остановить их, Густав крикнул: «Пускай», — их пропустили. Две женщины рука об руку сошли по лестнице, выбрались во двор. Стоял свежий майский вечер, дул ветерок с запахом морской волны. Кашель не унимался, Карен сгибалась и царапала грудь.

— Выпейте воды, миледи…

Дороти осеклась: воду она не взяла. Вот дура.

— Сейчас сбегаю, потерпите немного.

— Не нужно воды, — прохрипела Карен и зажала рот платочком.

Кашлянула еще раз или два, осторожно перевела дыхание, кашлянула.

— Вам нужно к лекарю! Сейчас найду его!

Дороти отняла у Карен платок и с содроганием развернула. Ждала увидеть пятна крови, однако платок был чист.

— Сложно поверить, но я не больна чахоткой. Кхе-кхе… Удивляюсь этому всякий раз, как смотрю в зеркало.

Дороти выпучила глаза. Что это было — шутка? От Карен?..

— Я просто поперхнулась проклятой водой. Кхе-кхе. Уже намного лучше. Благодарю вас, миледи.

С минуту они просто стояли и смотрели друг на друга. Дороти думала: нужно сказать ей, что уезжаю. Еще думала: свежий воздух не помогает, если поперхнулся. Зачем мы вышли во двор?

— Леди Карен…

— Леди Дороти…

Начали одновременно до нелепости, Карен кивком уступила.

— Миледи, завтра я уеду отсюда. Магистр признал меня здоровой и позволил кузену увезти меня. Я могла бы позлорадствовать: вы так надеялись, что останусь на долгие годы, а я уезжаю. Но чувствую в душе не злорадство, а печаль. Жаль, что вы и Нави остаетесь. Присмотрите за ним, насколько сможете. Если хотите что-нибудь передать или о чем-то попросить, я буду рада выполнить.

Чувства Карен, как обычно, не проглядывали сквозь мертвенную маску. Лишь глаза стали слегка теплее — и печальней.

— Миледи, на материке вас убьют.

— Что вы говорите?! Я не понимаю…

— Такие, как вы и я, не уходят отсюда живыми. Я надеялась, что вы останетесь, поскольку это означало бы жизнь. Но вас увозят на плаху.

— Нет, это ложь! За мной приехал кузен, он повезет домой, я увижу дочь! Магистр отпускает меня, поскольку я выздоровела!

— Вы и были здоровы… Но это теперь совершенно неважно. А тот человек, что приехал за вами, — уверены, что он ваш кузен?

— Конечно! Он служит в алой гвардии в чине майора, он привез меня на лечение, а теперь…

Дороти растеряла слова.

— Он просто майор алой гвардии, — сказала леди Карен. — Он приехал доставить вас на экзекуцию. Не знаю, чем вы навредили Династии, но внуки Янмэй никогда не прощали обид.

Все страхи склеились в голове Дороти в единый большой ужас. Страх перед майором, страх перед владычицей, страх перед отъездом. Майор сказал: «Я нашел покупательницу». Это Минерва — кто же еще! И с Глорией теперь все ясно: конечно, дочь забрали, если мать приговорили к смерти!

— Миледи, — сказала Карен, — к счастью, вам дали еще одну ночь. Если у вас есть желание, я помогу его выполнить.

— Простите… вы о чем?

— Династия очень изобретательна в наказаниях. А я могу сделать это почти безболезненно. В комнате имеются подушки. Также я знаю выход на крутую скалу.

Дороти раскрыла рот, пытаясь уловить смысл.

— Подушка?.. Скала?.. Нет, миледи, нет! Я не собираюсь умирать!

— Хотите поступить благородно? Ваше право, миледи. Я сделала тот же выбор и много лет жалела о нем. Но вы мне, как и прежде, не поверите.

Карен возвратилась в цех. Дороти стояла во дворе, глотая воздух, пока за нею не пришел медбрат.

— Чего застряла? Книжка сама себя не перепишет!

Она села на свое место ни живая, ни мертвая. Руки так тряслись, что перо не попадало в чернильницу. Нави затарахтел, как попугай:

— Ты зря испугалась: у Карен нет чахотки. Ты подумала, что чахотка, но я бы знал, это легко высчитать. Она просто поперхнулась. А вот ты меня напугала всерьез! Как это — уезжаешь? Как это — завтра?! Кто скажет мне остальные твои числа?!

Дороти отшвырнула перо. Хотелось кричать. Плевать на числа, дурачок несчастный! Меня везут на убой! Осталось, тьма сожри, одно-единственное число: дата казни!

— Замолчи, — процедила Дороти.

— Почему — замолчи? — он надул губы. — Зачем ты со мной так грубо? А завтра совсем уедешь, да? Хочешь расстаться на грубости?! Ты плохая, злая!

— А ты — идиот, дурак безмозглый! Карен с полуслова поняла, но у тебя же мухи в голове! Заткнись наконец!

Мальчишка заплакал, роняя слезы на лист.