Янтарный амулет, или Первое правило детектива

Он развёл руки в стороны и поэтому стал ещё громаднее.

– Я МОГУ остановить тебя! – горячо воскликнула Роуз. – Во мне течёт и твоя кровь, и Альбиона. Теперь мы всё знаем. Я – внучка Эмили Темплфорт и Фаннела. – И девочка указала на старика, который лежал скрючившись на берегу.

Фаннел приподнялся и посмотрел на Роуз. На его лице отразилось сильное удивление, смешанное с печалью.

– Моя в‐внучка?.. – пробормотал он и ткнул пальцем в Верульфа. – Ты предал меня! Использовал! ОБМАНУЛ!

На эти слова ушли все его силы, и Фаннел снова рухнул на усыпанный щебёнкой песок.

– Да, – с ухмылкой признал Верульф и подобрался, готовясь броситься на Фаннела. – А тепер-р-рь УМР-Р-РИ как можно скор-р-рее, чтобы я смог за-бр-р-рать кулоны!

– НЕТ! – выкрикнула Роуз, загораживая ему дорогу.

Сердце колотилось как бешеное, словно птица в клетке. На фоне гигантского чудовища она выглядела совсем миниатюрной. Верульф на секунду замешкался, поражённый её отвагой.

– Как пожелаешь, – сказал он. – Убью тебя пер-р-р-вой.

– СТОЙ! – крикнул Руи, взмахнув руками. – Чаша у нас. Мы заточим тебя в ней!

– Да! – поддержала мальчика Роуз, хотя её снедала тревога.

Руи свистнул, и Бахула спрыгнул к детям. Прижался к ногам Руи и поднял чашу над головой.

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш, – зашипели голоса.

Верульф ошарашенно уставился на зверька и перевёл взгляд на Фаннела, который катался по земле и стонал от боли.

– Боюсь, чаша не у вас, – с ухмылкой произнёс Верульф, – а у моей обезьяны.

Его лицо медленно разгладилось, а глаза стали человеческими. Постепенно он полностью принял облик мистера Гупты, губы за густой седой бородой сложились в улыбку.

– Он обратился! – ахнул Руи. – Бахула, не верь ему!

– Мере пас ао… мере митра, – ласково проговорил Верульф голосом мистера Гупты. – Мере пас лао, тум чоте се чатур бандар[20].

Бахула склонил голову набок.

– Бахула, НАХИМ![21] – вскрикнул Руи. – Он тебя обманывает!

Но обезьянка уже спешила на голос любимого хозяина.

Верульф рассмеялся.

– Умное создание, – сказал он. – Жаль, что скоро ты умрёшь.

– О, Бахула! Не надо! – взмолилась Роуз.

Бахула вытянул лапку с чашей и широко улыбнулся. Верульф наклонился забрать волшебный артефакт и сразу с жестоким смехом обратился в самого себя. Обезьянка припала к земле и отползла в сторону.

– Руи, нам конец, – прошептала Роуз, стиснув руку друга, хотя глаза девочки ещё горели, а волосы разметало по лицу из-за сильного ветра.

– Что это? – спросил Верульф, разглядывая миниатюрную чашу, и сощурился, а потом разразился в оглушающем вопле: – Г-Р-Р-Р-Р-РА-А-А-А-А-А-А!!

Крик Верульфа разнёсся по воздуху, обвивая железные опоры пирса, и взор чудовища полыхнул яростным огнём.

«Что такое?» – удивилась Роуз.

– Смотри! – шепнула она Руи, дёрнув его за рукав. – Это вовсе не чаша. Ха! Бахула дал ему свою шапочку!

– Точно, феску![22] – подтвердил Руи с улыбкой. – Да он хитрее Ханумана!

– ХВАТИТ! – рявкнул Верульф. Его глаза были полны ненависти. – Я навсегда с вами покончу.

Он замахнулся на Роуз огромной ручищей и отбросил её на песок. Девочка ударилась о землю так сильно, что ещё несколько секунд не могла дышать.

– РОУЗ! – закричал Руи, подбегая к подруге.

– Не трожь мою внучку! – неожиданно заступился за неё Фаннел, но не нашёл в себе сил подняться.

– Я разор-р-рву её на куски, – сказал Верульф, огрызнувшись на Фаннела. – А ты сможешь только смотр-р-реть.

Руи бережно обхватил Роуз руками, и она зажмурилась. Верульф подался вперёд, издал боевой клич и ринулся на них. Бежать было уже слишком поздно.

43 Свет в нарастающей тьме

Над пустыми балахонами пролетел шар света и остановил повелителя теней в прыжке.

– Ш-ш-ш-ш-ша-а-а-а-а!!! – взвыл Верульф, отшатнулся и упал на колени.

Роуз сложила ладони козырьком и сощурилась, вглядываясь в ослепляющее белое сияние.

Энна Ли сдула упавшие на лицо кудри и расправила плечи. Она держалась гордо и яростно, а зеркало в её руке отражало свет карманного фонаря. Похоже, цыганка полностью оправилась после своего заточения в подвале.

Роуз просияла и с трудом поднялась на ноги.

– Энна! – воскликнула она, и ей снова вспомнились эти слова: «две половинки».

Девочка почувствовала, что благодаря её возродившейся надежде кулон стал сильнее. И она знала, что ей надо заполучить оба кулона до того, как Верульф наложит на них свои жуткие лапы.

– Роуз, Руи, спрячьтесь за меня!

Дети послушались и забежали за спину Энны. Беспомощный Фаннел лежал у её ног.

– Я положу этому конец! – объявила Энна и направила луч света на Верульфа.

– Парандар-р-р! – закричал Верульф, отскакивая назад.

Фаннел застонал от смертельной боли, и Энна обратилась к нему, сердито сверкая глазами:

– Какой же ты глупец, Энтони Фаннел! Что бы подумала о тебе сейчас Эмили Темплфорт? Уж точно не сдержала бы отвращения!

– Я умираю, – прошептал Фаннел, разглядывая свои морщинистые, костлявые руки.

– Тебя убивают амулеты, – спокойно ответила Энна, не сводя взгляда с Верульфа. – Невозможно носить их и сохранять в себе искру жизни. Полагаю, об этом Верульф не упомянул?

– Что?! – воскликнула Роуз.