Янтарный меч

Ярина не стала обсуждать непонятное имя, которое черепу никак не подходило. Это можно выяснить и позже, поэтому она молча проводила Торопия взглядом.

Ожидание затянулось. По-весеннему зябкий ветер пробирался аж под новый кожух, заставляя ёжиться, а колдун все не шевелился, успешно изображая подпорку для березы. Когда до Ярины дошло, что он спит, она сначала не поверила. Но глаза мужчины были закрыты, грудь мерно вздымалась, лицо разгладилось, став умиротворенным. Он не очнулся, и когда со стороны деревни раздались вопли.

“Выкуп” в последний путь провожали десять плакальщиц - побольше, чем на обычных сельских похоронах. Причитающие бабы шли следом за Перваном и завывали так жалобно, словно лишались последней кормилицы. Хотя от рыжей козы самого нахального вида старались держаться подальше. У старосты такого выбора не было, поэтому он то и дело подпрыгивал, уворачиваясь от рогов и оглашал окрестности бранью. Наверняка животину выбрали самую вредную, по принципу “чтоб тебе подавиться, ведьма поганая”.

– Ее зовут Белка, – похоронно сообщил староста, передавая клетку с курами и козу.

Та заметила смену владельца и, скосив на Ярину хитрый взгляд, принялась дергать повод. Пришлось упереться ногами в землю изо всех сил и потянуть на себя, обмотав веревку вокруг запястья. Не покажешь, кто тут главный, она так и будет проявлять норов. Но и рогатое кошмарище сдаваться просто так не собиралось: убедившись, что вырваться не получается, коза попыталась ухватить зубами край кожуха и пожевать. Ярина возмущенно зашипела ухватив Белку за рога.

– На вот, – староста сунул ей в руки бусы. – Забирай и проваливай.

Ярина мигом забыла про козу, ласково погладила теплые бусины, сердце сжалось от воспоминаний о доме. Забывшись в мыслях, она не успела заметить, что колдун отлепился от дерева, опомнилась лишь когда нитку подцепили ледяные пальцы.

– Красивые, – задумчиво сказал колдун. Коза попыталась боднуть и его, но тот быстрым движением ладони заставил животное замереть столбом.

Ярина прижала бусы к груди и испуганно отступила, уж больно странным был взгляд, которым ее одарили.

– Откуда они у тебя?

– Это подарок, – хмуро ответила она.

– Хороший подарок. Королевский, – колдун фыркнул, недоверчиво смерив ее взглядом, и вновь уставился на бусы. – Я бы, на твоем месте, его спрятал. И не показывал никому. Хорошо, люди не поняли, что им в руки попало, иначе никогда бы не отдали. Ты хоть знаешь, сколько это стоит?

– Мне все равно, – Ярина упрямо поджала губы. Чего пристал?! – Это подарок.

– Вот заладила! А знаешь ты, что бирюзу не добывают в Дивнодолье? На эту нитку можно палаты белокаменные в столице отгрохать. Откуда у сиротинушки, как твой дед говорил, вещь, которую способны сотворить всего несколько мастеров?

– Не твое дело! – всю прежнюю благодарность за помощь и жалость у Ярины как рукой сняло. Ничего она ему не скажет! И тем более промолчит про сокровища, которые лежали в избушке. А ожерелье из янтаря могло оказаться творением самого Оружейника. Не приведи охранители колдун об этом узнает! Он же весь лес по бревнышку раскатает, лишь бы до них добраться!

– Не мое, так не мое, – колдун внезапно отступил, усмехаясь. Лицо опять страшно дернулось. – Не жалуйся потом, выручать больше не буду.

Он размашистым шагом направился к деревне, а Ярина так и осталась стоять, прижимая к себе бусы как дура. Пока удерживающие козу чары не исчезли, и несносная животина не попыталась познакомить новую хозяйку со своими рогами. Пришлось вызвать волков, только щёлкающие зубами морды заставили Белку угомониться и последовать в лес.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ярина встретила Ивара на рассвете, не выспавшаяся, измученная. Всю ночь, отгоняя незваного гостя, тревожно завывали черепа. Что колдун делал у избушки, осталось неизвестно, ведь днем же виделись. Больше ведь некому было. Выйти она не решилась, а надев ожерелье, успела разглядеть лишь долговязую фигуру, закутанную в плащ.

Ивар появился у избушки не один – с телегой. Поразмыслив, Ярина решила, что это к лучшему. Сопровождать она вызвалась его без помощи ожерелья, своим ходом они добрались бы до топей ближе к вечеру, а на телеге быстрее будет, и тело Милавы не на руках же нести.

Пока она устраивалась на выстланном шкурами днище, Ивар уселся на облучок и подстегнул мохноногого конька, заставляя выйти на тропу, а потом и на мощеную полусгнившими досками узкую дорогу.

Ехали они молча. Вчерашняя прохлада сменилась по-весеннему ласковым теплом. Куда ни глянь, искрилось солнце, переливалось бликами на молодой зелени. Между деревьями пестрели первоцветы. Скворцы, зяблики, свиристели перекликались со всех сторон, птичий гомон даже не думал смолкать при появлении людей. Слушай да радуйся, если забыть про цель путешествия. Подобрав под себя ноги, Ярина нахохлилась. В голове роились вопросы, но так просто их не задашь. Какое ей дело до того, что прирожденный воин вдруг назвался купцом, или как селяне отпустили свою замуж за чужанина. Но от одного вопроса она не удержалась:

– Почему ты назвал колдуна кольгримом? Что это за слово?