Янтарный меч

– Яринушка, патлатый дело говорит, слезай. – Рядом стоял, подпрыгивая, дедушка. Снова в кольчуге, в руках он сжимал палку с Гаврюшей. Череп воинственно сверкал глазницами, заливая прогалину мертвым белым светом.

Она не успела удивиться, откуда тут взялся домовой, а из темноты одна за другой уже выныривали кикиморы в окружении болотных огней. Они держали ветки с насаженными на них черепами. Возглавлял процессию бункушник, потрясая костяным посохом, штаны из человеческой кожи влажно поблескивали.

Нечисть медленно брала дерущихся в кольцо. Нападать они не спешили. Первыми на колдуна бросились огоньки, но он отмахнулся от них волной сырой силы, не дав приблизиться.

– Вставай, девонька, – проскрипел домовик, пытаясь уцепиться за валун. Рост не позволял ему подтянуться. – Вставай, пока убивец отвлекся.

– Дедушка, не надо. – Ярина лихорадочно затрясла головой. – Не могу я. Не трогай. Погибнешь!

Пусть силу из нее больше не тянули, и ожерелье перестало душить, алтарь не отпускал. Поверхность под ней мелко вибрировала, дрожь передавалась телу, даже зубы клацали.

– Эй, аспид! – завопил домовик, сразу убрав руки. – Беда у нас, помощь нужна!

– Я занят, дед! – Гор попытался подскочить к ним, но колдун не дал, кинувшись наперерез. Достать его мечом не вышло, он ловко ушел от удара, а когда Гор бросил в него клубок молний, в ответ полетели ледяные стрелы.

Луч, выпущенный одним из черепов, просвистел мимо, прожигая землю. Взметнулся дымкой пепел. Гор закрыл глаза ладонью, за что чуть не поплатился: на него кинулись багряные птицы, он едва успел увернуться. Свет черепов ослеплял.

– Уберите эту дрянь! Не мешайте!

Удар! Вновь полыхнули молнии, вновь полетели им навстречу вороны.

– Силен, сволота, – беспокойно шепнул дедушка. – Столько жизней забрал, крови выпил. А эти кочережки все мечутся. Ты шевелись, девонька, пробуй. Чем подсобить-то?

Кикиморы и правда застыли в растерянности. Больше они не лезли, то ли не желая вмешиваться, то ли опасаясь ударить в Гора. Чародеи обменивались заклятиями, стремительно двигаясь. Ярине казалось: колдун только уворачивается, не подпуская Гора к жертвеннику. Он ведь знает про рану. Выматывает? Ждет чего-то?

Ярина снова забилась, но все, что могла – поднять голову, ладони прилипли к камню намертво. Они просто не слушались.

– Не выходит.

– Она слезть не может!

– Можно отрубить руки, – прохрипел бункушник, оказавшись рядом.

– Я тебе отрублю. – Дедушка в сердцах пнул землю. Пепел взметнулся черным вихрем. – Тут сообразить надо. Булыжник не прост. Вон, сколько каменьев сверкают. Ты бы лучше за бабами своими следил, толку от них никакого. Такое стадо одного убивца повязать не может.

– Сначала здесь разберемся. Люди пусть решают свои проблемы сами. Нужно уничтожить жертвенник.

Болотный нечисть не привык долго рассуждать, потому коротко замахнулся и ударил посохом по камню. Ярина даже испугаться не успела.

Валун низко задребезжал, словно хлестнули по воде мокрой тряпкой. Волна горячего воздуха вдруг окутала с головы до ног, волосы встали дыбом.

Бункушника отшвырнуло прямо на Пустошь. Он истаял, еще не коснувшись ее, просто рассыпался на мелкие искры, осевшие на янтаре.

От грохота содрогнулось небо.

Пустошь словно глубоко вздохнула, пробуждаясь. Медовые всполохи разогнали ночную мглу. Обжег могильным холодом жертвенник. Ярина кубарем скатилась с него, не сразу сообразив, что свободна.

Домовой тут же очутился рядом и принялся перевязывать липкие от крови запястья, но ее волновал только Гор. Ожерелье пылало, тянущее чувство в груди вернулось, но она порывалась встать или хотя бы выползти из-за валуна, чтобы взглянуть на бой.

– Сиди, – шикнул дедушка. – Мужики дерутся, куда тебе.

– Бункушник? – Она еще не верила. Все случилось так быстро: одно неверное движение. Нечисть казался несокрушимым, а теперь даже пепла от него не осталось.

Домовой покрепче воткнул палку с Гаврюшей в землю и покачал головой:

– На Пустошь никто ступить не может. А его вон как припечатало сырой силой. Сгинул.

Рядом испуганно вскрикнула кикимора.

Ярина не выдержала: прижав ладони к груди, чтобы сдержать рвущееся наружу сердце, выглянула из-за валуна.

Гор пропустил удар и рухнул навзничь. Кикиморы, после гибели бункушника, метались по прогалине, отбиваясь от стаи призрачных воронов. Черепа лязгали зубами, сверкали глазами. Смертоносные лучи пронзали птиц, но они появлялись снова и снова. Из леса донесся жалобный вой: волки проигрывали битву.

Колдун улыбался. Сжатые кулаки его светились багрянцем, вспыхивали и гасли вокруг черные искры, а глаза отливали янтарем.

– Так просто! – прокричал он, выставив перед собой руки. – Вот оно! Смотри! Столько усилий, экспериментов! А нужен был катализатор!

Гор попытался приподняться, но одна из птиц с размаху врезалась ему в живот, и он застонал, упав обратно.

В глазах двоилось. Видение было так близко, только сдайся, и увидишь давно минувшее, но Ярина усилием воли сбросила морок и подхватила палку с Гаврюшей.

– Куда?!

– Гор!