Япония. История и культура: от самураев до манги

Что касается изобразительного искусства, прорывную концептуальную работу вела модернистская группа MAVO, которая была предзнаменованием более известных послевоенных авангардных групп, например Gutai и Hi-Red Center (см. главу 11). MAVO представляла собой недолго просуществовавшую коммуну художников-активистов примерно из 15 человек, которые хотели сплавить модернистскую эстетику с политическим радикализмом. Она была основана в 1923 году, ее лидером стал Томоёси Мураяма, которого во время учебы в Веймарской Германии впечатлил социальный потенциал таких движений, как дадаизм и конструктивизм. Группа выступала против государственного авторитаризма, буржуазных норм, культуры как товара и официально признанной художественной богемы. В качестве первой своей акции группа разбила стеклянный потолок выставочного зала, в котором проходила ежегодная выставка художественной ассоциации Ника — элитарной группы, основанной в 1914 году с целью заниматься «чистым» современным искусством. С политической точки зрения MAVO считали себя анархистами и революционерами-марксистами, предводителями пролетариата. Они называли себя культурными анархистами и заявляли: «Лениво, как свиньи, как семена, как трепещущие порывы сексуального желания, мы — последние бомбы, что упадут на всех интеллектуальных преступников»[96]. Члены объединения занимались живописью, архитектурой, перформансами и иллюстрацией. Две их основные художественные формы — коллаж и ассамбляж — включали в себя повседневные предметы (например, ботинки или части механизмов), чтобы более тесно связать искусство с повседневной жизнью пролетариата. Также MAVO ставили уличные шествия и авангардные танцевально-драматические постановки. Подобно писателям-модернистам, а также более широкому культурному течению эро гуро, они делали работы сенсационные и зачастую коммерческие: изготавливали, помимо политически нагруженных работ, также рекламные плакаты, разрабатывали дизайн новых товаров и рисовали комиксы манга.

Бунт против Запада

Еще одним новым поворотом философии, произошедшим в эпоху Великого Тайсё, была нараставшая критика Запада, который после Первой мировой войны многие начали воспринимать как коллективную угрозу японской национальной независимости и чувству культурной автономии. После достижения Японией статуса «великой державы» и сильнейшей страны в Азии некоторые писатели и интеллектуалы мечтали, что судьба Японии превзойдет западные достижения, поведя мир к более высокому уровню цивилизации, который будет сочетать европейские и азиатские элементы. Чтобы этого достичь, некоторые настаивали, что Японии необходимо защищать свою чистую местную культуру от дальнейшего влияния западных загрязнений вроде науки и технологии. Подобный культурализм, или японизм, подчеркивал сильные связи Японии с Азией, основанные на общей борьбе против западного расизма и эксплуатации колониальных народов. Возрождение культурного национализма отражало многовековую привычку Японии сначала принять, а потом отвергнуть иностранное влияние: от массового ввоза китайской цивилизации в эпоху Нара до «аутентичных» искусств эпохи Хэйан, от изоляционизма и нативизма Токугава к энтузиазму Мэйдзи относительно западной культуры и институций. В отличие от более раннего заявления Юкити Фукудзавы о том, что Япония должна «оставить Азию» и стать цивилизацией по западному образцу, теперь культурные националисты провозглашали верховенство в Азии, сохранение традиционной культуры и запрет на западные нормы и ценности. Этот взгляд подразумевал, что Япония, будучи самой сильной страной в Азии, возьмет на себя роль «цивилизатора» в отношении неразвитых азиатских стран, избавив их от влияния западных империалистических держав. Культуралисты также настаивали, что возможно каким-то образом отделить «чистую» коренную культуру от модернистской.

Историк искусства Какудзо Окакура, ученик Эрнеста Феноллозы, одним из первых сформулировал паназиатскую идею. Его труды, которые он писал на английском языке во время своей работы в качестве куратора в Бостонском музее изящных искусств, были нацелены на разъяснение американской аудитории идеи японского культурного превосходства над западными странами. В «Идеалах Востока»^{42} (1903) Окакура заявляет: «Азия едина. Гималаи разделяют две могущественные цивилизации: китайскую, с ее общинностью Конфуция, и индийскую, с ее индивидуализмом Вед, только лишь для того, чтобы подчеркнуть их оттенки»[97]. Это заявление подразумевает, что все азиаты разделяют духовный, эстетический взгляд на мир, но Окакура также подчеркивает, что сама по себе Япония успешно объединила как азиатские идеалы, так и соревновательный научный дух Европы и Америки. Согласно его взглядам, именно Японии суждена миссия по объединению Запада и Востока.