Япония в меняющемся мире

В конкретных исторических и политических условиях перехода от Второй мировой войны к «холодной войне» суд в Токио был неизбежен, причем именно в такой форме, в какой он состоялся. Как бы то ни было, и сам процесс, и выброшенная им в мир лавина информации о недавнем прошлом Японии вместе с ее жесткой, директивной интерпретацией оказали решающее воздействие на японскую историографию первых послевоенных лет и даже десятилетий, на тех, кто полностью принял созданный им взгляд на историю； равно как и на тех, кто попытался отнестись к нему критически или просто отверг его. «Историческая концепция Токийского процесса», давно подвергнутая сомнению и критике в академической среде, до сих пор продолжает оказывать влияние на общество и общественное мнение как в Японии, так и за ее пределами, особенно в США. В спорах о «нанкинской резне» эти процессы отразились «как солнце в малой капле вод».

Самый первый вопрос, который возникает в данной связи: что есть «резня» и насколько допустим -подобный термин для серьезного историка и тем более для массового школьного учебника? Идет ли речь только о количестве жертв (с одной стороны или с обеих) или о причинах гибели, о формах их убийства? Где границы между разными категориями жертв? Убитые в бою — это одно, это трагическая повседневность войны. Расстрел заложников и пленных — совсем другое, хотя существовавшие на тот момент международно признанные законы и обычаи ведения войны в определенных случаях допускали и это. Уничтожение безоружного мирного населения ——военное преступление, виновные в котором подлежат суду. Однако карательные акции против военнослужащих, переодетых в штатское и тем более в военную форму противника, носящих оружие и ведущих боевые действия в тылу врага, в то время допускались международным правом, исходившим из того, что боевые действия могут вести только «комбаттанты», т.е. военнослужащие в униформе, со знаками различия, организованные и подчиняющиеся своим командирам. Напомню, что речь идет о событиях, предшествовавших Второй мировой войне, в результате которой массовые действия партизан и участников движения Сопротивления в Европе перевернули существовавшие представления, оправдав подобную тактику, по крайней мере, в глазах общественного мнения. Китайские армии (как гоминьдановская, так и коммунистическая) традиционно прибегали к этому приему. Не был исключением и Нанкин.

Прежде всего, достоверно не известно общее число погибших и пострадавших, как «комбаттантов», так и «нон-комбаттантов». Вопрос о масштабах трагедии остается одним из главных камней преткновения. Согласно разным исследованиям, число жертв колеблется от нескольких десятков человек²²³ до... миллиона: эту фантастическую цифру приводит Кабаяма Коити в популярном справочнике по истории²²⁴. На вопрос известного историка Хата Икухико об источнике информации он небрежно ответил, что вычитал это «в каком-то документе, который видел, когда был в Китае» и тут же добавил, что готов исправить эту цифру в новом издании, если она ошибочна²²⁵. Цифра была исправлена, но именно так рождаются легенды...

Даже на Токийском процессе, где вопрос о «резне» был впервые поднят в полной мере и где китайская сторона представила большое количество свидетельств и материалов (их содержание и качество мы рассмотрим позже), назывались две цифры:100 тысяч убитых²²⁶ (приговор по делу генерала Мацуи, объявленного главным виновником «резни») и 200 тысяч убитых (окончательный вердикт суда). Вторая цифра присутствует в большинстве современных японских школьных учебников по национальной истории. На «малом» процессе японских военных преступников, проходившем в Нанкине в 1947 г., говорилось о 300-340 тысячах; официальная тайваньская версия настаивает на 100 тысячах, а принятая в КНР 一 на 400 тысячах (Нанкинский университет) или, по крайней мере, на 300 тысячах (надпись в мемориале жертвам «Нанкинской резни»). Приблизительно к такому порядку цифр склоняются и «политически корректные» японские историки от марксистов до либералов. Авторитетный историк Хата, который дистанцируется как от «экстерминационистов», сторонников того, что массовые убийства имели место, так и от ревизионистов, отвергающих версию Токийского процесса, подверг анализу имеющиеся данные и в 1986 г. оценил общее число погибших в 40 тысяч человек: 30 тысяч солдат и 10 тысяч гражданских лиц²²⁷. Ассоциация ветеранов японской армии Кайкося в целом приняла аргументацию Хата, но снизила свою оценку до 32 тысяч погибших²²⁸.