Японские сказания о войнах и мятежах

Был человек, которого звали Томо-но Дзиро Сукэканэ, командир из Охранного ведомства. Отменный воин, всегда он сражался в первых рядах. Военачальник отличал его и позволил носить свой доспех Усуганэ — «Тонкие пластины». Сукэканэ в бою приблизился к обрыву, и в него пустили камень из камнемёта. Камень бы точно попал в него, но он пригнулся и резко махнул головой, и камень только сбил с него шлем, а вместе со шлемом — и причёску-мотодори. Шлем так и не нашли — с тех пор у доспеха Усуганэ нет шлема, и Сукэканэ был очень раздосадован потерей.

19. «Место храбрых» и «Место трусливых».

Сколько уж дней осаждали крепость, а она всё не поддавалась. Чтобы воодушевить воинов, военачальник определил «Места храбрецов» и «Места трусов». Каждый день он решал, кто доблестно сражался, и усаживал их на «Места храбрецов», а тех, кто трусил, — определял на «Места трусливых». Чтобы не попасть на «Место трусливых», все сражались отчаянно, но мало кто заслужил занимать «Места храбрецов». Коси-но Такигути Суэката ни разу не оказывался на «Месте трусливых», и все хвалили его и восхищались. Суэката был из воинов Ёсимицу.

Из прославленных же воинов военачальника в этих боях отличились трусостью пятеро, и о них даже сложили стих:

Кабура но ото
Кикадзи тотэ
Мимы о фусагу
Ко но моно
Кисити, Такасиро,
Кудодзо,
Коси-но Такигути,
Суэсиро

Чтоб не слышать

Свиста стрел,
Зажимают уши
Храбрецы:
Кисити, Такасиро,
Кудодзо,
Коси-но Такигути[134],Суэсиро

Суэсиро — это Суэвари Сиро Корэхиро.

20. Начало осады.

Кимико Хидэтакэ сказал военачальнику:

— Крепость хорошо обороняют, и наше войско уже изрядно исстрадалось. Даже если бросим на неё все силы — проку не будет. Лучше будет прекратить бои, осадить крепость и ждать, пока она сама падёт. Закончатся у них припасы — и они сами сдадутся!

Отвели войска, разделили по отрядам и поставили щиты со всех сторон. С двух сторон крепость обложили войска военачальника, ещё с одной — отряды Ёсимицу. Одну сторону заняли отряды Киёхиры и Сигэмунэ.

21. Бой Камэцуги и Онитакэ.

Так прошло много дней. В войске Такэхиры было двое воинов, искусных в бое на мечах и алебардах, — Камэцуги и Намицуги. Никто не мог с ними сравниться. Все называли их «рубаки». Такэхира послал к военачальнику гонца с письмом, в котором говорилось:

«Бои прекратились, и стало очень скучно. Есть у меня рубака Камэцуги — взгляните на него. Выпустите от себя, кого сочтёте подходящим, пусть сразятся, а мы развлечёмся!»

Военачальник стал искать, кого бы послать биться. Был у Цугитоо конюх-тонэри, храбрый сердцем и сильный телом, а звали его Онитакэ. Его-то и выбрали для боя.

Камэцуги спустился из крепости, и вот двое встретились на поле боя. Воины обоих войск смотрели на них, не сводя глаз. Двое воинов сблизились, схватились и бились половину стражи[135]. Не было заметно, чтобы кто-то из них ослаб. Но вот конец алебарды Камэцуги начал приподниматься, открывая его. Тут-то Онитакэ напал и концом своей алебарды срубил голову Камэцуги вместе со шлемом.

22. Смерть Суэсиро.

Воины военачальника вскричали от радости, и их победный клич достигал неба. Видевшие это воины крепости, чтоб голова Камэцуги не досталась врагам, выехали из крепости, выровняв строй удила к удилам. Воины военачальника, чтоб захватить голову, тоже выехали навстречу. Оба войска смешались, и началась сеча. Воинов у военачальника было больше, и они перебили всех, кто выехал из крепости.

Суэвари Сиро Корэхиро очень стыдился того, что о его трусости сложили стихи, и сказал:

— Сегодня решится, кто трус, а кто храбрец! — съел гору риса с сакэ и вышел на бой. Как и говорил, выехал вперёд — тут же стрела попала ему в шею, и он погиб. Из разрубленной стрелой шеи полез съеденный им рис, ничуть не изменившийся. Не было таких, кто не насмехался б над ним. А военачальник, услышав об этом, опечалился и сказал:

— Когда человек, не имеющий мужества, вдруг решит проявить храбрость и выедет на бой — непременно с ним такое случится! Съеденная еда у него в живот не идёт, а застревает в глотке. Он всё-таки трусил!

23. Титоо оскорбляет военачальника.

Муж кормилицы Иэхиры по имени Титоо взобрался на сторожевую вышку и громко прокричал военачальнику:

— Когда ваш отец, Ёриёси, не мог справиться с Садатоо и Мунэтоо, он преподнёс табличку с именем[136] покойному Киёхара-но Такэнори и тем склонил его на свою сторону. Лишь с его помощью удалось наконец-то усмирить войска Садатоо. В каком поколении собираетесь отблагодарить за добродетели и оказанные вам благодеяния? Вместо того вы, их потомственный вассал, нападаете на род того, кто одарил вас многими милостями! За грех предательства и непочтительности непременно постигнет вас кара Неба!

Воины загалдели, наперебой стараясь ответить наглецу, но военачальник утихомирил их и сказал им: