Японские сказания о войнах и мятежах

— А как же насчёт того, что владеющие луком и стрелами двум господам не служат? Вы о таком слышали? — насмехался Тикахару. — Я — потомок правителя земли Ямато, Минамото-но Ёритика, что был младшим братом Райко, правителя земли Сэтцу! Внук чиновника Дворцового ведомства Ёрихару, сын наместника земли Симоса Харухиро, зовусь Уно-но Ситиро Тикахару, живу в уезде Уно земли Ямато, и ни разу не уронил я воинское имя! Минамото двум господам не служат! Пусть ты говоришь — у тебя государев указ, — не пойду я во дворец! — сказал так и бросился на прорыв.

Мотомори со своей сотней напал на отряд Тикахару, чтобы схватить их. Тикахару тут же осадил коня, выровнял с остальными удила в удила и, пригнувшись, чтобы стрелы не попадали в лицо, с криком бросился сквозь наступающую на них сотню, прорвал вражеские ряды и вырвался на другую сторону. Тикахару рубил крестом, нападал и отскакивал, рубил сверху вниз и по сторонам, неистово разбрасывал врагов и разогнал воинство Мотомори. А попавший в тяжёлое положение Судья из Аки Мотомори, хоть и было ему всего девятнадцать лет, был умён не по годам — он выехал на пригорок повыше, осмотрелся кругом, на восток, запад, юг и север, и приказал:

— Никто не идёт к ним на помощь! У них — только это войско! Хватайте их!

Судья из Аки Мотомори приказал: «Никто не идёт к ним на помощь! У них — только это войско! Хватайте их!» — и вот, по одному, по двое, по пятеро стали собираться его воины, разом ударили на врагов и схватили их.

И вот по одному, по двое, по пятеро стали собираться его воины, разом ударили на врагов и схватили их. Не проигрывают те, кто сражается за государя, а потому удалось им пленить самого Уно-но Ситиро, а с ним и шестнадцать его воинов, которых доставили во дворец для допроса, а потом отправили в Западную тюрьму.

6. О том, как был раскрыт заговор нового государя-инока, а также об обряде проклятия и о возражениях среднего министра.

В восьмой день господин канцлер, старший советник из Оомия Корэмити и управляющий покоями наследного принца князь Мунэёси собрались на совет, чтобы обсудить нынешнее положение. Было решено в одиннадцатый день сослать Левого министра Ёринагу в землю Хидзэн, поскольку его участие в мятеже раскрылось.

А Левый министр призвал какого-то монаха во дворец на Третьем проспекте, чтобы тот отправил некий тайный обряд. Поговаривали, что этот обряд имел целью проклятие государя, и когда министра призывали во дворец по этому поводу, он не явился. Тогда правителю Симоцукэ Ёситомо было велено его привести. Ёситомо, получив высочайшее повеление, отправился во дворец на Третьем проспекте, но сколько ни стучал — ворот не отпирали. Тогда он выбил маленькую дверь, что была с юго-западной стороны, осмотрелся, но никого не увидел. А когда проходил мимо храма Цунофури-Хаябуса[176], то увидел какого-то монаха, что поставил алтарь и исполнял обряд перед источником Тысяча связок. Присмотрелся — а то был монах, которого звали Учитель Закона из Миидэра, мудрец из Сагами Сёсон.

— Пойдёшь со мной во дворец! — распорядился Ёситомо, но тот не издал ни звука. Тогда двое воинов схватили его за обе руки и попытались поднять — но не смогли даже разогнуть его руки, он был впрямь как какой-то Ваджрадхара[177].

Монах Сёсон исполнял обряд перед источником Тысяча связок. «Пойдёшь со мной во дворец!» — распорядился Ёситомо, но тот не издал ни звука. Тогда двое воинов схватили его за обе руки и попытались поднять — но не смогли даже разогнуть его руки. «Что ж, если так — бейте его, как велит закон!» — приказал Ёситомо.

— Что ж, если так — бейте его, как велит закон! — приказал Ёситомо, и пять-шесть воинов повалили монаха, связали его белым поясом, забрали статую Будды с алтаря, собрали бумаги, что нашлись поблизости, письма Левого министра и прочие, и забрали с собой во дворец. А когда глава курандо Масаёри принимал всё это и спрашивал о подробностях дела у старшего над курандо шестого ранга Тосинари, то Сёсон оправдывался:

— Ничего особенного не было. Я молился за примирение господина канцлера и его младшего брата — Левого министра.

Но когда разобрали бумаги Левого министра, то стало ясно, что оправдания монаха неубедительны. То был обряд Поклонения Небесным богам, обращённый к Удзусама и Конгододзи, и потому замысел мятежа был налицо.