Японские сказки

Свет-свет-светляки!
Свет-свет-светляки!
Если будут вас ловить,
Прилетайте к нам сюда.

Всё слушает да смотрит старик. Позабыл о времени, а на земле уже вечер близок.

Вдруг вспомнил старик о своей старухе. Ждёт его, не дождётся, верно. Пора и честь знать.

Попрощался старик с Лунной девой и со звёздами, а зайцы его до самых ворот проводили.

Ну, ничего, спускаться-то скорей, чем подниматься.

Ползет старик вниз. Через какое-то время звёзды стали совсем крошечными и скоро вовсе из виду исчезли. А вот и земля внизу показалась. Сначала она была как маковое зёрнышко, потом стала как орешек, затем как баклажан, и вот она уже как большая дыня. Наконец, уж и глазом ее не измерить. Гора Фудзи снова огромная высится. А вот и родная деревня! Вот уж и дом старика виднеется.

Как спустился старик до самой своей крыши, стал он звать старуху:

– Выходи-ка меня встречать, старая!

А та с самого утра ждёт, извелась вся. Оттого, что на небо постоянно смотрела, даже шею заломило. Под вечер пошла домой ужин варить, но на голос старика мигом из дверей выбежала:

– Ну, наконец-то! Вернулся. Вот радость! Как раз у меня и ужин поспел. Ну, садись, рассказывай, что видел, где побывал.

– Слушай, старая. Наш-то бамбук до самого неба дорос! И такие я там видел чудеса, что тебе и не снились…

Поужинал старик, раскурил трубку и рассказывает старухе про Лунное царство.

– И правда чудеса! – удивляется старуха. – Хочу и я посмотреть, как звёзды пляшут. Нет, старик, уж ты как себе хочешь, а завтра возьми меня с собой на Луну.

Старику жалко старуху: не много она в жизни радостей видела. Пусть хоть напоследок в Лунном царстве побывает.

Вот на другое утро встали оба пораньше. Так как старуха по деревьям лазать не умела, посадил ее старик в большой мешок.

– Только ты, старуха, меня ни о чём по дороге не спрашивай. Я мешок в зубах буду держать. Если раскрою рот, полетишь ты камнем вниз и костей не соберёшь. Далеко ли до беды!

– Что ты, старый, и словечка не скажу. Не спрошу ни о чем, не бойся. Буду молчком сидеть в мешке до самого Лунного царства.

Зубы у старика были еще крепкие, взял он мешок в зубы и полез вверх по стволу бамбука.

Вот поднялся старик выше своего дома, потом выше самой высокой сосны в саду. Стал его дом как дыня, а там как баклажан, а потом как горошина. Наконец, стал крошечным, как кунжутное семечко, и совсем из глаз скрылся.

Вот и заснеженная Фудзи уже кажется не больше орешка. Еще немного времени прошло, глянул вниз старик, а уж вся Япония как маковые зёрнышки. А потом и вовсе растаяла в тумане. Передохнул старик и снова полез вверх.

А старуха любила поболтать. В мешке ничего не видно, скучно ей стало молчком сидеть. Только помнит, что обещала рта не раскрывать. Но приказывать-то легко, а каково выполнить?

А старик все карабкается по стволу, всё выше и выше лезет.

Вот и Луна стала, что большая гора. Звёзды были не больше кунжутного семечка, а стали величиной с дыню.

Тут старуха не выдержала:

– Эй, послу… – да на полуслове сдержалась.

Прошло еще немного времени, она опять:

– Эй, послушай, дед… – но успела себе рукой рот зажать.

Старик, к счастью, промолчал, а ведь чуть было не откликнулся.

– Эй, старик, далеко ещё? – всё не терпится старухе.

– М-м-м, – промычал ей в ответ старик.

Не смогла сдержаться старуха, разговорилась. Толкует о том, о сем и время от времени старика теребит:

– Ну что, далеко ли еще до луны, старый? Скоро ли доберемся? А серебряного дворца еще не видно?

А до Лунного царства уже рукой подать.

– В мешке-то темно, душно. Долго ли мне еще ждать? – не унимается старуха.

Наконец показались серебряные ворота.

– Эй, старик, да доберешься ты когда-нибудь до неба или нет?

У старика с языка и сорвись:

– Уже добрался.

Стоило только старику открыть рот, как при первом же его слове мешок полетел вниз. Сначала стал он не больше дыни, потом меньше баклажана, затем как горошина, дальше как маковое зёрнышко – и, наконец, совсем пропал из глаз.

И звёзды, и зайцы, сама Лунная дева вышли старику навстречу. Но тому было совсем не до веселья. Начал он спускаться вниз так быстро, как мог.

Только ступил на землю, стал звать старуху:

– Эй, старуха! Вот и я!

Но только тишина ему в ответ. Никто не бежит навстречу. Ищет, нет нигде старухи – ни дома, ни в саду.

Заплакал старик и сел один ужинать.

Вдруг ночью просыпается он оттого, что кто-то стучится в двери и ставни.

– Где ты, старуха? – спрашивает старик спросонок.

А в ответ ему слышится: «Тут, тут, тут…»

Это старуха превратилась в лёгкий ветерок. Хлопочет он в саду, сухие листья сгребает в кучи, бельё сушит – и всё шепчет, шепчет без умолку.

Прислушается старик и слышит знакомый голос, тихо спрашивающий его:

«Как живёшь, дед? Хорош-ш-шо ли рис у тебя сварился?..»

Незадачливый ротозей

Жила-была в городе Осака бедная вдова. Был у вдовы сын, и звали его Торо-ян.