Японское искусство войны. Постижение стратегии

Что найдет обычный человек, заинтересовавшийся данным вопросом, так это, скорее всего, исследования по конкретным учениям, сектам или школам, книги, описывающие личный опыт тех, кто практиковал некоторые дзэнские упражнения, или же академические тома по каким-нибудь реликтам прошлого. Действительно, во многих интерпретациях дзэн-буддизма просматриваются элементы иррациональности, в значительной степени основанные на личных привязанностях, которые сами последователи дзэн-буддизма называют «следами».

Два японских самурая. Фото. 1877

В отличие от «приверженцев» иррационального или поверхностного дзэн-буддизма, подаривших нам множество коммерциализированных и пропагандистских версий учения, «приверженцев», которые, судя по их упоминанию в библиографических справках по дзэн-буддизму, есть повсюду и которые всегда были и будут существовать рядом с истиной, Сёсан проповедует буддизм, основанный на разуме, начиная со вступительного замечания, что «буддийские и общественные принципы есть не что иное, как воплощение подлинной искренности, которая делает мысль точной, а действие – справедливым».

Подход Сёсана выражает классический принцип «недвойственности», как он понимается в буддийской философии. Сёсан мог бы совершенно искренне сказать, что добродетели общественные и добродетели буддийские суть одно, но при этом существуют различия в том, как одни и те же добродетели понимаются и воплощаются на практике на разных уровнях сознания.

«Существуют различные уровни искренности. Искренность в обществе означает: не искажать разум, быть преданным долгу и справедливости, уделять должное внимание всем своим обязанностям, быть в гармонии с другими, быть честным и лишенным эгоизма. Вот путь проникновения от поверхности вглубь».

Хорошо известно буддийское положение о том, что социальная этика является своеобразным «подготовительным этапом» к высшему духовному совершенству, достигаемому в ходе практики. Это ничуть не умаляет ее достоинства и ценности, но помещает ее в более широкий, в сравнении с религиозной догматикой, контекст. Одним из великих достоинств всеобъемлющего буддийского миросозерцания является то, что оно не дает человеку закосневать в нравственном отношении, оставаясь самодовольным или циничным. Это подтверждает и Сёсан, описывая более глубокий уровень искренности в классическом буддийском метафизическом стиле:

«Искренность в учении Будды заключается в том, чтобы понять, что все созданные вещи в конечном счете являются иллюзорным обманом, и использовать свое изначальное духовное тело в его естественном, спонтанном состоянии».

Здесь становится очевидной трудность восприятия дзэн-буддизма обывательским сознанием. Перспектива умения использовать «духовное тело в самом себе» может относиться к обычному интересу в обладании преимуществами любого рода, но в обществе до сих пор глубоко укоренено сопротивление идее о том, что все обусловленные и структурированные виды опыта и институты в конечном счете иллюзорны. Для обыденного сознания идея эта кажется разрушительной, но Сёсан показывает, как она работает в целостном буддийском контексте, открывая врата к освобождению сокрытого в каждом творческого потенциала.

Утагава Куниёси. Катаока Дэнгоэмон Такафуса в окровавленной головной повязке, опирающийся на свое обагренное кровью копье. XIX в.

В буддийском смысле предельная ирреальность земных вещей не означает, что они незначимы или что ими можно пренебречь; это означает, что вещи уступчивы и могут быть видоизменены. Поэтому понимание пустоты означает не бегство из мира, но, скорее, способность к изменениям, обнаруживание потенциала к росту. Далее Сёсан описывает те изменения и тот рост, на которые нацеливается дзэн-буддизм и путь к которым пролегает через излечение от «ментальных болезней», приковывающих человека к животному состоянию. Здесь становится очевидной тесная взаимосвязь между освобождением индивидуальным и коллективным.