Японцы «на рубежах»

Подобные церемонии патерналистского характера восходят к далеким временам становления общественнопроизводственных отношений в Японии. Такая же форма найма активно использовалась и в период становления японского капитализма: предприниматели, набирая рабочих из крестьянской среды (это не исключало самой беззастенчивой покупки работниц-девочек) с оптимальной выгодой для себя, следовали древним церемониям патернализма, долгие годы способствовавшим воспитанию лояльности наемных работников по отношению к своим «приемным родителям» — работодателям. И до сего времени живучие традиции патернализма в сочетании с корпоративизмом и особенностями «групповой психологии» вредят делу рабочей солидарности в Японии, препятствуют единству профсоюзного движения в стране, замыкая его в тесные рамки профессиональных союзов на отдельных предприятиях. Вот почему японские коммунисты призывают всех сознательных тружеников взорвать изнутри систему, превращающую рабочего японца в «человека предприятия» — феномен, который представляет собой самый благодатный материал для эксплуатации и манипулирования сознанием в интересах монополистического капитала. Однако решить эту задачу отнюдь не легко, поскольку механизм превращения японского труженика в придаток капиталистического производства во многих своих звеньях доведен до совершенства.

Основным звеном этого механизма является уже вся система школьной и> профессиональной подготовки молодежи, которая, как мы видим, с первых шагов недвусмысленно предупреждает: детство кончилось, отныне начинается бесконечная череда «экзаменов».

Последняя порция экзаменов сдается уже при приеме на работу, и поэтому характер проверки определяется профилем предприятия. При этом, несмотря на всю строгость прощупывания нового контингента работников, предприятию, по существу, приходится в значительной степени мириться, с серьезными недостатками профессиональной подготовки кадров в японских вузах. Причина невысокой квалификации молодых специалистов — в системе двух четко разграниченных периодов обучения в высших учебных заведениях.

Дело в том, что в японских университетах занятия на первом и втором курсах ведутся по общей программе для всех студентов, ио при этом каждый может выбрать один из трех потоков: с большим количеством часов по истории и литературе; с большим количеством часов по математике и физике и с расширенным циклом занятий по математике и физике. После второго курса студенты сдают экзамены, после которых их распределяют в соответствии с будущими профессиями. В оставшиеся два года учебы они уже непосредственно изучают свою специальность. При такой системе обучения в течение первых двух лет обеспечивается неплохая общая подготовка, однако оставшихся двух лет явно недостаточно для хорошего овладения непосредственно специальностью. В результате принятая на работу молодежь в течение первых лет фактически продолжает свое образование, на этот раз поступая в ученики к старшим коллегам, и это в числе других факторов также способствует пониманию молодыми работниками «своего места». Хорошо известно, что ни один японец никогда не рассматривает другого полностью равным себе. Унаследованная еще с феодальных времен традиционная психология заставляет японца, работающего, например, на каком-либо предприятии, относиться к тем, кто поступил туда до него, как к «старшим» — «сэмпай», а к тем, кто после него,— как к «младшим»— «кохай». Это также способствует тому, что вновь поступившие на предприятие молодые специалисты, недавние выпускники вузов, рассматривают свое положение «младших» как вполне естественное в условиях вечной структуры «сэмпай» — «кохай».

Во многих случаях такое положение содействует снятию ставших характерными для японских предприятий последних лет конфликтов, связанных с недовольством молодых и способных работников невозможностью продвигаться, минуя ступени традиционной системы выслуги лет и повышения заработной платы со стажем. Все вместе это направлено на обеспечение так называемой «гармонии» в рамках предприятия, внутри которого отношения строятся на традиционных принципах того же «из»— феодального клана — семьи.

Западные специалисты нередко говорят о «феодальном» характере японского капитализма, включая современную, государственно-монополистическую стадию. После незавершенной буржуазной революции 1868 года японские капиталисты успешно использовали в своих целях специфику отношений, традиционно сложившихся в обществе на затянувшейся феодальной стадии развития. Чтобы успешно конкурировать на международных рынках, японскому монополистическому капиталу требовалось объединять рабочих и служащих вокруг своих предприятий, а все население — вокруг идеи «национального интереса».