Ярчайшая мечта

– А что теперь будет со мной? – пробормотала Али.

– Ну… мне кажется, для начала тебе нужно здесь осмотреться, – ответила хозяйка. – А потом мы сделаем все, чтобы как следует разобраться в твоем деле и найти твоих родственников.

– Но как? – в замешательстве пролепетала девушка. – А вдруг эти люди, которых Хандрей назвал моей семьей, не захотят принять меня к себе?

– Знаешь, дорогая… почему бы нам не решать все вопросы по очереди? Я думаю, что ты очень устала и голодна. И, наверное, хочешь отправиться в свою комнату. Может, и горячая ванна не повредит. Поужинать не откажешься?

– Да, спасибо, – кивнула Али. Ей вдруг захотелось расплакаться. Она всхлипнула и пробормотала: – Простите меня, пожалуйста. Просто я… Я к такому не привыкла.

– Да, разумеется, – кивнула Джорджия. – Не сомневаюсь, что я на твоем месте испытывала бы те же самые чувства. Ну… если бы вдруг оказалась в твоей стране.

– Да-да, конечно, – сказала Али. – Там все совсем другое… Но там, по крайней мере, тепло и красиво, – добавила она со вздохом.

– Ты должна все рассказать нам, – сказала Джорджия. – Лучше всего – завтра, когда отдохнешь. И, конечно же, про Андре. Эти несколько последних лет у нас от него почти не было новостей. – Она взяла Али за руку. – Пойдем, Алексис. Я покажу тебе дорогу в твою комнату.

Али последовала за ней. Чувства переполняли ее, и все вокруг было как в тумане.

– Николас, хорошо же тебе смеяться, – сказала Джорджия после ужина тем же вечером. – Ты должен признать, что несносный мальчишка на этот раз зашел слишком далеко.

– Мне кажется, все это – просто очаровательно, – с усмешкой ответил граф. – Ты только представь!.. От Андре не было ни строчки в течение трех лет. А теперь он вдруг присылает нам сиротку, которую нашел в Турции. Присылает как часть пропавшего багажа.

– Он мог бы прикрепить к ее накидке записку «Вернуть законным владельцам». – Опустив вязанье на колени, Джорджия тяжело вздохнула. – Ты ее не видел, Николас… Ох, это бледное изможденное личико и глаза, полные запредельной усталости и отчаяния… Испуганный бездомный ребенок, которого Андре подобрал как отбившегося от стада ягненка, а потом бросил.

– Спустись на минутку на землю, дорогая. Андре не бросил ее. Он отправил ее к нам, прекрасно понимая, что только я сумею найти ее родню. И я начну заниматься этим с завтрашнего же утра.

Джорджия с любовью посмотрела на мужа. Даже в семьдесят пять лет жизнь по-прежнему била из него ключом. Волосы его были седы, но брови над серыми глазами по-прежнему оставались черными как вороново крыло. И он был все таким же добрым и щедрым, как в день их свадьбы. И так же держал данное им слово. Так что сомнений быть не могло: если у девочки действительно имелись какие-то родственники, Николас непременно их найдет.

– Спасибо, милый, – сказала Джорджия.

– Я знаю, ты сердишься на мальчика из-за того, что он скрывался от нас последние несколько лет, и я тебя понимаю, дорогая, – продолжал граф. – Но он еще очень молод и, к тому же, многое пережил. Однако Андре к нам вернется – я в этом не сомневаюсь.

Николас налил себе рюмку портвейна, затем прошелся по комнате и вновь заговорил:

– Ведь ему, унаследовавшему обостренную чувствительность от отца и бурный темперамент матери – не говоря уж об упрямстве обоих, – очень нелегко сейчас приходится. Сложное сочетание.

– Значит, виноваты родители? – в раздражении проговорила Джорджия.

– Нет, конечно, – со вздохом ответил ее муж. – Но, слава богу, никто из наших детей не повернулся к нам спиной, как он – к своим родителям. Я даже не понимаю, как Паскалю и Лили удается проявлять столько терпения. Ведь Андре – их единственный ребенок.

– Не сказала бы, что здесь все дело в терпении, – заметила Джорджия. – Мне кажется, они в отчаянии, но им хватает мудрости понять, что они ничего не в силах изменить.

Николас снова прошелся по комнате.

– И ведь надо же, чтобы такое случилось именно с Паскалем…

– Меня это просто выводит из себя! – воскликнула Джорджия, отбросив вязанье. – Сначала он вычеркнул нас из своей жизни – годами ничего о себе не сообщал, а теперь вдруг подсунул нам несчастную девочку… Мог бы, по крайней мере, лично привезти ее сюда, а не отправлять ребенка с этой отвратительной толстухой.

– Андре пока явно не готов к такому шагу, – возразил Николас. – Достаточно и того, что он хоть так о ней позаботился.

– Да, пожалуй, ты прав, – сухо согласилась Джорджия. – Хорошо еще, что он не отправил ее прямиком в Британский музей.

Николас громко рассмеялся.

– Да, ему вполне могло бы прийти это в голову. – Граф подошел к столу и, надев очки, еще раз прочитал письмо Андре. – Хм… Что-то подсказывает мне, что его послание содержит в себе гораздо больше, чем видят глаза…

Джорджия вскинула голову.

– Ты о чем?

– Ну, видишь ли, у меня такое впечатление, что Андре изо всех сил старается уверить нас, что в случае с девочкой он просто выполняет свой долг, не более того. Но если читать между строк, то становится ясно: он очень переживает за Алексис… или Али, как он ее называет в первом абзаце.