Ярлыки

– Анатолий Евгеньевич, если не ошибаюсь? – Из-за стола поднялся среднего роста молодой человек, впрочем, без особенных примет. Если бы Толик встретил его на улице, то решил бы: «где-то я его видел, может из параллельного потока или в Тонькиных друзьях». И тут же выкинул из головы. Будто в пику непримечательной внешности, следователь красовался в ультра-салатовой рубашке без галстука. На общем унылом фоне обстановки кабинета своей жизнью цвела, передвигалась, дышала и впитывала лишь одна эта рубашка. – Проходите, пожалуйста, кстати, зовут меня Геннадий Анатольевич. Я… – Он откашлялся и повторил, – я занимаюсь расследованием Вашего дела. Садитесь, будьте добры.

Несмотря на явную неуверенность почти ровесника, воспринимая его вежливость, как прелюдию к будущим репрессиям, Анатолий присел на скрипучий стул. Поерзал в попытке устроиться комфортнее, да казенная мебель не располагала к удобству. Тем не менее, закинув ногу на ногу, он изобразил важный и независимый вид. Пауза затягивалась. Следователь часто щелкал мышкой, пустым взглядом глядя в монитор. У Толика начала подергиваться нога. Зачесалась шея. Почему-то пересохло во рту.

В дверь постучали и, не дождавшись ответа, в кабинет вошел молодой человек в ладно сидящем черном пальто с объемистым кожаным портфелем. Во всяком случае, на первый взгляд он казался таковым. Его уверенность мгновенно сделала то, с чем никак не справлялись ни нарочитая поза Толика, ни кричащая рубашка следователя. Уверенность мужчины в незыблемости основ мироустройства, в котором он твердо знает что и как, а если и ошибается, то мир извернется, и все само исправится. Его настрой распространился на сидящих в кабинете, заполнил унылое пространство вокруг и даже немного выплеснулся в приоткрытую форточку – так, что блеклый голубь, безнадежно топчущий карниз, вдруг встрепенулся и, выпятив грудку, призывно закурлыкал.

– Можно, Геннадий Анатольевич? – Спросил он красивым раскатистым баритоном и широко улыбнулся.

– Александр Валерьевич! – Следователь уж было встал навстречу, однако вспомнив о собственном статусе, сел обратно и откинулся на спинку стула. – Заходи. Мы только тебя ждем, не начинаем. Вот, Анатолий Евгеньевич, прошу любить и жаловать. Государство Вам предоставляет адвоката, за которого платить не надо. Оно само все ему завас отдаст. – При этих словах следователь и адвокат синхронно улыбнулись. До оскомины повторенная фраза, до автоматизма отработанные улыбки – и это невзирая на то, что ни одному из них не было еще и тридцати.

– Если, конечно, Вы не желаете пригласить защитника по соглашению, которому будете платить уже сами. – При данных словах юрист посмотрел на Толика, словно с неодобрением.

– Да нет, мне зачем? Я же ничего такого не сделал… Это же несчастный случай был… Я же не хотел…

– Вы поговорите, – следователь махнул рукой в сторону коридора, – Александр валерьевич адвокат с опытом, он сейчас вам все расскажет.

– и расскажу, и объясню.

Вернувшись, они оба сели напротив следователя. Толик был спокоен и сосредоточен. Адвокат щелкнул металлическим замком портфеля и достал ручку, ну почти как Паркер, тетрадь в коричневой (похожей на кожаную) обложке и серьезно посмотрел на каждого по очереди.

Хозяин кабинета развернулся к экрану компьютера и скороговоркой забормотал:

– Протокол допроса. Дата 13. 11. 2017 Время, 14:17, Следователь:М А Л Ы Ш К О Г ЕННА Д И Й А Н А Т ОЛЬ Е В И Ч. – С победным видом он глянул на изредка щелкающего ручкой адвоката, по всей видимости приготовившегося к длительному ожиданию. Фыркнул и продолжил бить по клавишам одним пальцем. – Лица, участвующие в допросе: подозреваемый… – Толик передернулся, но промолчал. – и адвокат… ВА Л Е Р валер РЬ Е ВИЧ.

Так… подозревается, статья… права…

Толику стало скучно. Он ждал вопросов и обвинений, но приходилось молча сидеть. «Предложить что ли следователю помощь? Печатаю я гораздо быстрее. Или обидится?!» – полусонно размышлял он, не решаясь достать телефон, заглянуть в чат или поиграть. Александр Валерьевич перевернул страницу. Следователь без пояснений встал из-за стола, взял лист с распечаткой из стопки, лежащей на подоконнике, вышел из кабинета. Вернулся. Продолжил, бормоча, печатать, делая вид что полностью погружен в процесс и напрочь забыл о посетителях. Если адвоката происходящее не трогало, он сидел с глубокомысленным выражением лица, ритмично щелкая ручкой, делая пометки в тетради, то для Анатолия с каждой минутой положение казалось все более невыносимым. Он несколько раз повторил заготовленный рассказ, в котором все-все объясняется: «ну с кем не бывает?» пока набор подобранных фраз не потерял смысл и не превратился в кашицу из отдельных слогов. Стал наблюдать за голубем, только тот вскоре улетел. Зевнул. Решил уж было отпроситься покурить и в туалет, когда Геннадий Анатольевич, резко выдохнув, отодвинулся от монитора, расправил плечи, постучал пальцами по столу. «Вот сейчас, сейчас все начнется» – Подумал Толик, тоже выпрямился, согнав оцепенение, но собраться с мыслями не получилось.