Ярмарка в Летарии (ЛП)

— Мне очень жаль, но вы должны понимать, что как преступник вы не можете давать показания.

Она пожала плечами, повернулась и вышла из зала суда. Проходя мимо стола защиты, она наградила меня горьким взглядом. За это я ее не винил. Но никто не говорил, что жизнь справедлива.

— Следующий свидетель? — спросил судья Клоук.

Клатчетт бросил на меня беспокойный взгляд. — Я вызываю Эвана Байрона.

Эван Байрон когда-то был богатым и щедро отдал свое состояние общине. Это был его последний подарок, который доставил ему неприятности.

— Недопустимо, — сказал я.

— Это налоговая вещь? — спросил Клатчетт.

— Да. Эван в порыве религиозной щедрости пожертвовал все свои активы, вплоть до последнего фартинга, в провинциальный налоговый совет и заявил пожертвование в качестве благотворительного подарка. Но он превысил предел франшизы на благотворительность, а превышение было запрещено. Правление потребовало от него уплаты налогов. Плюс проценты и штрафы. Он не мог заплатить. Фактически он отбыл год и один день в Хобан Пен за налоговое мошенничество.

— Недопустимо, — согласился Клоук. — Следующий?

— Я вызываю госпожу Доллкин.

Он осторожно провел ее через ужасающие моменты того утра перед гастрономом Гаршмейера, а затем передал ее мне для опроса.

— Просто пара коротких простых вопросов, госпожа Доллкин. Я приятно улыбнулся, но она нисколько не была одурачена. Она посмотрела на меня с подозрением. — Вы никогда не видели его лиц, не так ли?

— Нет, конечно, нет. Как я могла? Он смотрел в сторону.

— Конечно. Но позже, возможно, вы выбрали его из шеренги в полиции?

— А... из шеренги?

— Ну, знаете, когда выстраивают шестерых или семерых мужчин, заставляют их отвернуться, снять штаны, и вы смотрите, чтобы узнать того, кого видели второго июля?

Она густо покраснела. — А, вы имеете в виду, показать их...?

— Точно, госпожа Доллкин, показать их зады.

— О боже, нет!

— Но, возможно, констебль Пэкл показал вам файл Интерпола, содержащий правонарушителей, демонстрирующих  обнажённые ягодицы, с голограммами всемирно известных нарушителей?

— Интерпол? Нет...

— Он просто сказал, идти домой? Он даст вам знать, когда явиться в суд?

— Да, сэр, это все, что он сказал.

Я удивленно покачал головой. — Больше ничего.

— Еще свидетели? — спросил Клоук.

Клатчетт вызвал констебля Пэкла. Конечно, Нед не был свидетелем, и я не позволил ему много говорить напрямую. Клатчетт сдался и отдал его мне на растерзание.

— Констебль, — сказал я, — вы можете водить вашу машину со спущенными штанами?

Он задумался. — Нет.

— Больше ничего, — сказал я.

— Есть еще свидетели, господин прокурор?

— Да, Ваша Честь. На этот раз он излучал победу. — Я вызываю госпожу Ванду Нагель.

— Ваша Честь, разрешите предварительный вопрос? — сказал я.

— Да, давайте.

Я повернулся к Клатчетту. — Госпожа Нагель в момент инцидента находилась за пределами провинции?

— Совершенно верно. Она наблюдала за инцидентом, потому что проводила опыт существования вне своего тела, и оказалась перед гастрономом Гаршмейера как раз в то время. И могу добавить, что стоимость ее перемещения вне тела оплачена. Кроме того, хотя она зарегистрирована для перемещения вне тела только в Луизимиссе, наши соответствующие провинции имеют соглашение о взаимности, которое подтверждает ее путешествие внутри нашей области. Он сложил руки на груди и с холодным торжеством покачался на каблуках.

— Но, — сказал я, — она не прибыла вне тела своевременно, чтобы увидеть сам инцидент?

— Нет. Ее показания будут направлены не на сам инцидент, а на его последствия. Она засвидетельствует то, что андроид, Сара сказала в последние секунды своей жизни.

— Опять слух? Это недопустимо. Я думал, что это его обескуражит. Я ошибался.

Он недружелюбно улыбнулся. — Это допустимо как одно исключение из слухов. То, что сказала андроид, было предсмертным заявлением.

Ну, я упускаю какие-то вещи время от времени. Не часто. Но эта вещь была серьезной, и каким-то образом она проскользнула. Мой уважаемый противник приберегал лучшее напоследок. Поэтому я терпеливо улыбнулся, пока мой мозг крутился и крутился, пытаясь собрать все, что я знал о предсмертных заявлениях.

— Ваша Честь, — начал я, — как указывает информированный обвинитель, одним из исключений из правила слухов является так называемое предсмертное заявление. Исключение основано на том, что умирающий, приближаясь к Небесным Вратам, не умрет с ложью на устах. Учитывая это, у нас все еще есть серьезные проблемы с порогом: Сара была андроидом, а не человеком; у нее нет ожиданий загробной жизни, и не было давления на смертном одре, чтобы сказать правду. Так называемое предсмертное заявление не соответствует основной предпосылке, на которой основано исключение, и поэтому является неприемлемым. Я сел. Пусть пережуют это.

Судья Клоук задумался. — Господин прокурор?