Ярослав Мудрый

В литературе предпринимались попытки более точно (вплоть до дня и даже часа) определить время произнесення «Слова» Иллариона. Так, Н. Н. Розов обратил внимание на то, что в «Слове» присутсвуют реминисценции из Пасхальной и Благовещенской служб, и предположил, что оно было произнесено 26 марта 1049 г., в первый день Пасхи, которая в том году приiась на следующий день посе празднования Благовещения (Розов Н. Н. Синодальный список сочинения Иллариона - русского писателя XI в. / S1avia. R. 32. Pгaha, 1963. S. 2. С. 147-148). Эта точка зрния получила широкое распространение в литературе, хотя высказывались и сомнения относительно пасхального характера сочинения Иллариона: кажется странным, что в торжественном «Слове», произнесенном на Пасху, ничего не говорится о главном событии этого великого праздника - Воскресении Христоном (см.: Алексеев А. А. О времени произнесения Слова о законе и благодати митрополита Иллариона 1 Трудь1 Отдела древнерусской литературы. Т. 5 1. СПб., 1999. С. 289-291). Предлагались и другие возможные даты. Так, по Л. Мюллеру, «Слово» Иллариона (а точнее, «Похвала» Владимиру, которую исседователь считает самостоятельным произведением, лишь позднее соединенным в рукописи со «Словом») было произнесено в день памяти князя Владимира, 1 5 июля, предположительно, в 1050 г. (Mйlleг L Die Weгke des Mitpoliten Ilaгon. S. 14-15). К. К. Акеитьев видит в речи Иллариона праздничную проповедь по случаю освящения Киевской Софии и «города Ярослава» и датирует ее 11 мая 1046 г. (Акептьев К. К Мозаики Киевской Св. Софии и «Слово» митрополита Иллариона… С. 8487). По мнению А. А. Алексеева (О времени произнесения…), «Слово» могло быть произнесено на празднование Рождества Богородицы, 8 сентября неизвестного года; об этом свидетельствует использование в нем образов Агари и Сарры как символов земного и небесного Иерусаима, рабства и свободы, что основано на словах из Послания апосола Павла к Галатам (Галл. 4: 21 - 5: 1), которые читаются на литургии Рождества Богородицы. (Другие предлагавшиеся датировки «Слова» - например, 25 марта 1038 г., праздник Благовещения и канун Пасхи (Ужанков А. Н. Когда и где было прочитано Илларионом «Слово о законе и благодати»? С. 75-106) или, тем более, 25 марта 1022 г., Кириопасха (Никитенко Н. Н. «Слово» Иллариона и датировка Софии Киевской 1 Отечественная философская мысль XI-XVII вв. и греческая культура. Киев, 1991, С. 51-57) - не могут приниматься во внимание, поскольку противоречат тем данным, которые содержатся в самом памятнике, упоминающем о правмуках князя Владимира.)

Относительно места произнесения «Слова» также существуют разные мнения: в зтой связи называются София Киевская (Лихачев Д С Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. М., 1979. С. 39-41; Беицка А. Примечания к переводу «Слова о законе и благодати» 1 Богословские труды. Сб. 28. М., 1987. С. 337-338; Акенть-ев К К Указ. соч.), церковь Благовещения на Золотых вратах (Розов Н Н. Синодальный список сочинения Иллариона… С. 147-148; Ужанков А. Н. Указ. соч.), Десятинная церковь Пресвятой Богородицы (Айншюв Д В. К вопросу о строительной деятельности св. Владимира 1 Сборник в память святого князя Владимира. Пг., 1917. С. 36; Mйlleг L Die Weгke des Mitгopoliten Ilaгion. S. 1415). Последнее мнение представляется наиболее вероятным: в своем «Слове» Илларион обращается непосредственно к князю Владимиру, призывая его восстать из гроба и взгляну;ь на родичей своих, т. е., скорее всего, он держал речь перед гробницей князя.

21 Возможный источник богословских рассуждений Иллариона относительно сравнения «закона» и «благодати» обнаружен: зто т. н. «Большой Апологетик» патриарха Консантинопольского Никифора 1 Исповедника (ок. 758-828) (в русском переводе: «Слово в защиту непорочной, чистой и истинной нашей христианской веры…») (см.: Молдован А. М., Юр-ченко А. И. «Слово о законе и благодати» Иллариона и «Большой Апологетик» патриарха Никифора 1 Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 1. М., 1989. С. 5-18). Факт знакомства Иллариона с традицией, представленной в этом памятнике, приобретает особую значимость в связи с тем, что по крайней мере часть «Большого Апологетика» Никифора была переведена на славянский язык еще в период первых славянских письменных переводов, причем надписана в рукописях именем Кирилла Философа; это т. н. «Написание о правой вере» (см.: Юрченко А. И. К проблеме идентификации «Написания о правой вере» 1 Там же. С. 19-39).