Ярослав Мудрый и его тайны

Сама же «Древнейшая правда» сложилась, по мнению ряда историков, с 1019 по середину 30-х годов XI столетия. Статьи с первой по десятую посвящены казусам, относящимся к преступлениям против личности. Статьи 11–18 связаны с нарушением прав собственности. По догадке Фроянова это означает, что перед нами – распад родо-племенных отношений и переход к полисной системе городовых общин. Умножаются «разбои», т. е. преступления против личности. По этой причине усиливается князь как гарант стабильности. Наступает некое социальное равновесие. Общины нуждаются в князе как защитнике от распада, «разбоя» и т. д. Князь нуждается в общинниках как воинах и плательщиках дани.

4. Глеб и Святослав

Святополк уничтожал только братьев, но не сестер. Хотя наверняка знал, что многие кузины его ненавидят. Следовательно, перед нами человек лютой жестокости, но не полный выродок. Если, конечно, мы признаем его убийцей.

Подозрения насчет остальных убийств остаются. Как известно, сомнения в том, кто убивал братьев – Святополк или Ярослав, – высказывались учеными еще в XIX веке. Однако в царской России гипотеза не прижилась. Ее принятие потребовало бы пересмотра церковной истории и переосмысления сложившихся образов. Окаянный Святополк и мудрый Ярослав поменялись бы местами. Нет, невозможно!

В наше время Ярослава считает убийцей известный ученый И.Н. Данилевский, ссылающийся на работу Ильина, написанную и опубликованную еще в советское время. Но взгляды Данилевского на исторический процесс и на отдельных князей, мягко говоря, далеки от традиционных. Это, конечно, не беда, но аргументация историка не всегда убедительна. Бумажная версия его книги «Древняя Русь глазами современников и потомков» издана в 1998 году фондом «Открытое общество» (на грант Джорджа Сороса). Неизвестно, выслушивал ли автор рекомендации от кураторов, но иногда конечные выводы выглядят странно. (См.: Древняя Русь глазами современников и потомков. Приложение 4. Ярослав, Святополк и летописец. С. 334–354 электронной версии, приведенной в списке литературы.) А вообще, перед нами – типичный университетский педагог, вроде Милюкова или Ключевского; лавры последнего явно не дают Данилевскому покоя. Он читает лекции студентам вуза, делает несколько парадоксальных выводов, как оратор на митинге, и желает закрепить их на бумаге, а если получится, то и в Сети, где мы наткнулись на произведения почтенного ученого.

Ряд вопросов относительно «древнерусского детектива» Данилевский задает вполне правомерно. Обращает, скажем, внимание на вопиющие нестыковки летописного рассказа. Но сам обходится с летописью слишком вольно. Ведь есть внутренняя критика источника, есть перекрестные источники. И всё это Данилевский – остепененный ученый – прекрасно знает. Но игнорирует то, что ему невыгодно. Летописные сведения просто отметает, считая ложью, а зарубежным источникам вроде хроники Титмара Мерзебургского доверяет полностью. Более того, активно использует скандинавскую сказку «Прядь об Эймунде», разбору которой мы посвятим в своем месте особый раздел.

Конечные выводы Данилевского притянуты за уши и граничат с фальсификацией. Сперва высказываются обоснованные сомнения, затем факты приправляются пятью процентами лжи и – картина переворачивается с ног на голову. Такие манипуляции мы встречали в книгах и статьях Льва Клейна, которого жестко критиковали в работе «Руги и русы». С этими людьми очень трудно бороться, они умеют маскировать истинные взгляды, они очень далеки от науки и умеют ловко очернить оппонента, создав мнение в своей группировке. От подобных книг и подобных людей нужно предостеречь читателя, если он их еще не встречал.

Так что же Данилевский? Среди перечня вопросов, которыми задаемся и мы, и другие исследователи, вдруг появляется такой: почему никто из сыновей Ярослава не назван Борисом или Глебом (славянские имена убиенных князей) или Романом и Давыдом (крестильные имена)? Только среди внуков Мудрого появляются Роман, Давыд, Глеб… но не Борис. Ну что за чепуха! А битва на Нежатиной Ниве, которую помнит каждый хоть сколько-нибудь подготовленный студент истфака, а то и школьник? В ней погиб Борис Вячеславич, князь-изгой, сын смоленского князя и внук Ярослава Мудрого. И таких мелочей у Данилевского – пропасть. Словно читаешь не профессионального историка, а какую-нибудь книжку Виктора Суворова, с которым большинство русских уже разобралось и предало страшной каре: Суворов вышел из моды и лишился гонораров.

Данилевский договорился до того, что Борис Владимирович сел на княжение киевское и водил на Русь печенегов, за что и не любили его киевляне (Древняя Русь глазами современников и потомков. С. 346). Летописец, допустим, просто недоговаривает. Но Длугош-то говорит совсем о другом! Борис, напротив, воевал с печенегами! Да и в летописи – о том же: ходил Борис на печенегов, но не нашел.