Ярослава. Ворожея (СИ)

А ведь мальца как привезли накануне, так к утру и свели на костер, лишь предупредив, чтоб молчал тот. Он бы и молчал, если б все по справедливости...

Только, может, оно и к лучшему, что Свят подле? Негу стало стыдно за мысли поганые, да только и смелее было подле брата. Оттого и жался к нему, как дитя, растеряв остатки храбрости и чести. Потому как перед лицом смерти остается лишь самое главное. И для него это - жизнь.

Пламя полыхнуло под ногами так дивно, шустро, что Нег оторопел. Никогда не видал он, чтоб простая вязанка сухих прутов занималась так скоро. А вот эти ветки, словно бы заговоренные, тут же принялись дымом да огнем, и пламя то было диковинным.

С зеленоватым окрасом, да с холодом словно бы. С узорами морозными, причудливыми. Не таким, как рождал в своих ладонях Нег. Видно, оттого-то и подчиняться не спешило.

А малец все пытался.

Подле него стояли еще люди, и все кричали. Стенали горькими слезами, и в другой раз Нег бы подхватил их говор. Да только часу оставалось все меньше, малец отчего-то чувствовал это. Нет, даже костер здесь, в Камнеграде, не обычный. Не разложенный руками людей лесных. И, стало быть, с ворожебным огнем он имеет дело. Быть может, тогда и затушить получится?

Вздохнув поглубже, Нег ощутил, как в горло набились горячие куски сажи. Он запретил себе думать, что уж занимается подол платья простого, в котором его выставили перед людом. Если позабыть об огне да гари, да о том, что уж и дышать нечем, у него может получиться.

Нег прикрыл глаза. Там, где росла трава высокая, да набатом бил молот в кузне высокой, воздух помнился совсем другим. Свежим, сладким, напоенным ароматами трав да цветов луговых. А их малец особенно чтил.

Он попытался вдохнуть свежего поветра, что неслось по траве высокой, и... ничего не вышло. Словно заперто оно где-то, куда он, малец десятизимний, достать не может. А ведь раньше по-другому было.

В носу защипало. Да и глаза слезиться стали. От обиды ли, от сажи костровой, - Нег не знал. Понял только, что кругом него пахнуть стало иначе. Плотью смаженой. А еще крики зазвучали громче. Поспешить бы...

Мальчуган открыл глаза. Его привязали напротив помоста, на котором покоился сам Князь, Тур Каменный, с Княгинею своею, да стояли бояре высокие, воеводами прозванные. Знают ли они про ворожбу?