Самым необычным явилось украшение фасадов храма изразцовой храмозданной надписью. Этот прием, сравнительно редко применявшийся в русском зодчестве, сочетается здесь с уникальным текстом — примером своеобразного вольнодумства и духовной независимости ярославских посадских людей. Стоявшие на низшей ступени сословной лестницы общества XVII в., они «дерзнули» поставить свои «мирские» имена на фасадах культового сооружения: «воздвигли сию церковь Анкиндин а по прозванию Дружина да Гурий Назарьевы … а совершили церковь сию после отца своего Гурья Назарьева дети его Михайло да Андрей да Иван … а совершена сия церковь и освящена осьмыя тысячи 152 году месяца августа в 28 день».
Династия купцов Назарьевых-Гурьевых славилась своей предприимчивостью. Они совершали торговые путешествия в восточные страны, разведывая пути «к индийским землям богатым и в Бухару». Именно там бирюзово-цветистая облицовка медресе и минаретов, в орнамент которых вплетались ленты восточных текстов, могла впервые поразить воображение ярославских гостей. «Наймуя великой дорогою ценою», возили Гурьевы со своей родины мастеров к верховьям реки Яика строить собственную каменную крепость. На ее месте высится сейчас город, сохранивший их имя — Гурьев. Северные зодчие, среди которых были, вероятно, и будущие строители ярославской церкви Рождества Христова, видели неподалеку от новой крепости покрытые цветной облицовкой постройки покинутой древней столицы Ногайской Орды. Впечатлениями от них, очевидно, объясняется появление на фасадах памятника и таких декоративных мотивов явно восточного происхождения, как фигурные завершения угловых полуколонн надвратной церкви-колокольни (илл. 25).
Шатровая надвратная церковь-колокольня — едва ли не лучшее из того, что было создано зодчими ансамбля церкви Рождества (илл. 24). Необычайно выразительна обработка въездных ворот. Двойные арки с висячей гирькой в центре и мощные, сложно профилированные декоративные архивольты опираются на широкие карнизы и приземистые бочкообразные полуколонны, перехваченные резными декоративными поясками. Все это убранство, как бы повторяющее в камне традиционную народную деревянную резьбу, до сих пор носит следы первоначальной полихромной раскраски. Стройному ритму арок нижнего яруса выше вторит легкая ажурная аркада галереи на кувшинообразных столбах, окружающая с трех сторон надвратную церковь и замкнутая с востока двумя угловыми высокими башенками, которые зрительно связывают первый и второй ярусы. Над галереей возвышается небольшой четверик собственно церкви, служащий как бы постаментом для прорезного и богато декорированного восьмигранника шатровой колокольни.
Известный в русской архитектуре этого времени мотив тройни — композиции из трех расположенных в один ряд шатров — здесь талантливо преобразован в своеобразном чисто центрическом построении. Два приземистых четырехгранных шатрика угловых башен подчеркивают безудержный взлет среднего гигантского ажурного шатра. Выпуклые грани шестнадцати сходящихся вверху гуртов, сильно выступающие наличники «слухов», из которых нижние распластаны вширь, а верхние вытянуты по вертикали, граненый барабан главки с впадинами и поясом кокошников в основании — весь этот пластично выполненный декор, зрительно облегчая центральный шатер, придает ему стройность и изящество.
Сложная система внутренних лестниц и открытых галерей связывает между собой надвратную церковь с колокольней и помещением для часов (находившихся в юго- восточной башенке). Их отдельные объемы четко читаются на фасадах, и вместе с тем они органично слиты воедино.
Смелость композиционного замысла в сочетании с виртуозным исполнением каждого фрагмента, каждой детали этого сооружения ставят его в один ряд с самыми прославленными произведениями не только древнего Ярославля, но и всего русского зодчества XVII в.
В XVII в. надвратная церковь-колокольня была включена в состав ограды, окружавшей ансамбль церкви Рождества.
Ее западный фасад замыкал перспективу одной из оживленных городских улиц, и тогда художественное восприятие этого великолепного памятника было гораздо острее.