Ярость Белого Волка

– В каждом человеке живет чудовище, – ответил Мцена, – разбуди в себе зверя. Пусть он заполнит тебя изнутри. Для начала стань таким же, как Волк. И тогда твое сознание начнет понимать его мысли и желания, его страсть и его боль.

– Черт меня подери!

– После того как проснувшееся в тебе чудовище окончательно завладеет твоим сознанием, я смогу приходить в твои сны. Ты будешь видеть меня, убегать. И рано или поздно покоришься моей силе.

– Вы хотите сказать, что, находясь в нем, в его сознании, я расшатаю его внутреннюю уверенность. Буду как бы подбрасывать неправильные идеи и подводить к фатальному исходу. А заодно выведывать информацию и передавать вам?

– Да. Все как в обычной жизни. Ты же разведчик, Друджи Сосновский. Представь, что ты проник в штаб врага, стал правой рукой их военачальника. Настолько вошел к нему в доверие, что вот ты уже часть его мозга, половина его сердца, две трети его души. Военачальник неприятеля доверяет тебе, как самому себе, а может, и еще сильнее. Ты начинаешь манипулировать им. Осторожно. Чтобы не вызвать подозрений. Для начала даже подбрасываешь несколько очень нужных тактических соображений, благодаря которым одерживаются незначительные победы. Ты вне подозрений. А потом начинаешь понемногу путать карты. Дальше поражения обрушиваются одно за другим. Противник мечется в панике. И все время смотрит на тебя как на единственного спасителя. Остается только нанести последний удар.

Твоя задача несколько посложнее. Но по-другому мы не найдем этого чертова Белого Волка.

– Но за кем мы бежали вчера утром?

– Того, за кем мы бегали вчера утром, ты сегодня увидишь вечером. Это не он.

Глава 10

Лагерь запорожцев, посланных Хмельницким в помощь польскому королю, находился неподалеку от Заднепровского острога, прямо на самом берегу реки. Особого рвения к военным действиям казаки не проявляли, на штурм идти вовсе отказывались, ссылаясь на то, что их дело, дескать, чисто поле. Зато пограбить были дюже охочи, а уж до горилки и баб – тут и говорить нечего. По вечерам из лагеря слышны были песни, выводимые нетрезвыми голосами, брань и звуки рожков. Но особенно знатно упражнялись запорожцы в брани против поляков, щеголяя друг перед другом остроумием.

Из вечерних сумерек вышел к одному из их костров человек в длинной льняной рубахе, с тяжелыми полуседыми нечесаными волосами. Лицо поросшее бровями и бородой настолько, что черт невозможно было прочитать. Присел осторожно на бревнышко. Перекинул из-за плеча гусли времен Батыевых и завел:

…А как был-жил слепой старик Двина.
И было у того Двины два сына, сыночка:
Старший Сож, а младшенький Днепр.
И был Сож нрава буйного, да таскался Сож
По глухим лесам, по крутым горам да по полюшкам.
Днепр же, брат его, отличался кротостию,
Все он дома посиживал да на лавке полеживал.
И за то любила мать его. И был Днепр ее любимчиком.
Как-то Сожа Двиновича дома не было,
И мать заставила старика-отца обманом, хитростью
Да благословить на старшинство Днепра Двиновича.
И изрек Двина ему благословение свое отцовское:
Ты разлейся, мой сын, рекою широкою,
Рекою глубокою да протекай в города,
Омывай водами села без счету до моря синего.
А твой брат да будет тебе слугою
И пусть во всем тебе повинуется.
Богатей, тучней до конца веков.

Певец перестал ударять по струнам и продолжил уже обычной речью:

– …Днепр разлился рекою по тучным лугам и дремучим лесам, а Сож на третий день воротился домой и стал жаловаться… «Если хочешь повелевать братом, – сказал ему отец, – беги скорее скрытными путями, непроходимыми, темными лесами, и если обгонишь брата, то он да послужит тебе». Сож пустился в погоню местами непроходимыми, размывал болота, прорезывал овраги и рвал корни дубов. Днепру сказал о том ястреб, и он прибавил бегу, прорезывая высокие горы, дабы не сворачивать в сторону. А Сож уговорил ворона лететь прямо к Днепру и, только обгонит его хоть на шаг, каркнуть три раза; сам же нырнул под землю, рассчитывая выскочить наверх по крику ворона и таким образом опередить брата. Но ястреб напал на ворона; ворон закаркал прежде, нежели обогнал реку Днепр; Сож выскочил из-под земли и со всего размаху впал в днепровские воды.

– Ладно спеваешь, старик! – Богдан Велижанин пригладил вздыбившийся ус. – Кто таков? Не слышал я про тебя раньше?

– Иду я издалека, батюшка. И передаю тебе поклон от Дона Ивановича.