Ярость и рассвет

Тарик размахнулся и ударил огромного противника по затылку луком. Телохранитель повалился на пол.

Девушка едва сумела подавить крик.

– Шахразада… – неуверенно начал Тарик, настороженно разглядывая возлюбленную.

– Как ты мог? – с трудом прошептала она.

– Он мог меня убить, – нахмурился юноша.

Шахразада понимала, что он был прав, но не знала, что ответить прошлому, не разрушив все надежды на будущее.

– Шази? – тихо проговорил Рахим, склонив голову набок.

– Что ты здесь делаешь? – спросила девушка, не сводя взгляда с бывшего возлюбленного.

– Я пришел, чтобы забрать тебя домой, – ответил Тарик.

– Не следовало сюда являться. Я…

– Я не покину дворец без тебя, – серебристые глаза смотрели твердо.

Молния ударила где-то неподалеку. По потолку зазмеилась темная трещина, увеличиваясь от сотрясшего землю раската грома.

– Дворец вот-вот обрушится и погребет нас, – объявил Рахим. – Нужно выбираться отсюда и отправляться на поиски Джахандара-эфенди.

– Баба? – спросила Шахразада и недоуменно нахмурилась. – Мой отец тоже здесь?

– Это очень длинная и запутанная история, – смущенно потер затылок Рахим.

По коридору за дверями покоев эхом донесся топот шагов. Тарик выхватил очередную стрелу из колчана и занял позицию между Шахразадой и входом, держа лук наготове, пока звук не затих в отдалении.

– Пора уходить, – выдохнул Рахим.

– Тарик… – начала было Шахразада, но сын эмира резко обернулся, притянул ее к себе и горячо прошептал:

– Я тебя не оставлю! Ты не должна была ввязываться в это сражение. Это не твоя война. И никогда не была твоей.

При следующем толчке, последовавшем за раскатом грома, часть потолка обрушилась, едва не задев Рахима.

– Идем, – сказал Тарик, прижимая вздрогнувшую девушку к себе. – Сейчас.

Она сумела только кивнуть. Когда все окажутся в безопасности за пределами дворцовых стен, она обязательно наберется храбрости и объяснит, почему не может покинуть это место.

Почему не хочет покидать это место.

Тарик схватил руку Шахразады и направился к дверям.

– Подожди! – воскликнула она, после чего высвободилась и подбежала к шкафу, откуда извлекла плащ и подарок Мусы-эфенди.

Ей не хотелось, чтобы волшебный коврик пострадал при пожаре.

Затем девушка накинула плащ и метнулась к стулу рядом с кроватью, чтобы взять записку Халида и кинжал.

При виде засушенного бутона бледно-фиолетовой розы перед глазами мелькнуло воспоминание о другом цветке из не столь далекого прошлого, но с такой же трагичной судьбой. О даре, врученном с самыми лучшими побуждениями, чьи увядшие лепестки рассыпались по мраморному полу.

Гроза бушевала и грохотала за пределами дворца.

Не может быть. Отец ни за что бы не сумел…

Шахразада на мгновение зажмурилась. Затем убрала записку и кинжал в складки плаща и поспешила к дверям, успев перехватить руку Тарика, который уже собирался открыть одну из створок.

– Как ты планируешь вывести нас из дворца незамеченными?

– Очень осторожно.

Шахразада фыркнула, подвинула юношу и выглянула в коридор сквозь узкую щель. Затем шагнула в темноту и махнула рукой.

– Следуйте за мной. Только тихо.

Низко опустив голову, жена халифа быстро направилась по темным дворцовым переходам, надеясь про себя, что никто не обратит внимания на ее новых охранников.

Молясь про себя, чтобы не повстречать по пути Джалала.

Молчаливая процессия преодолела несколько больших коридоров, пока не свернула в тот, что вел к покоям Халида. Очутившись в узком проходе со сводчатым потолком из узнаваемого белого мрамора, Шахразада резко остановилась.

Ее сердце упало.

Перед массивными дверями из черного дерева стоял одинокий часовой, который выпрямился, заметив ее, однако подозрительно сощурился при виде предполагаемых телохранителей.

– Моя госпожа, – почтительно произнес страж с поклоном. – Могу ли я чем-то помочь?

– Я лишь хотела вернуть этот сверток в покои халифа, – улыбнулась Шахразада, демонстрируя волшебный коврик.

– Буду рад оказать содействие. Оставьте его мне…

– Лучше я сама положу его на нужное место, – перебила часового девушка.

– Как вам будет угодно, – кивнул тот, отходя в сторону. Однако вскинул руку, преграждая путь двинувшимся следом Тарику и Рахиму. – Прошу меня простить, моя госпожа, однако посторонним входить в покои халифа строжайше запрещено.

– Даже если я так велю? – улыбка Шахразады стала напряженной.

– Мне очень жаль, моя госпожа, но приказано впускать лишь вас или капитана аль-Хури в отсутствие халифа.

– Полагаю, сегодня самый подходящий вечер, чтобы сделать исключение, – ледяным тоном сказала Шахразада, берясь за бронзовую ручку.

– Но, моя госпожа… – беспомощно пролепетал стражник, делая попытку остановить гостью.

– Ты собираешься мне препятствовать? – холодно воззрилась на дерзкого часового жена халифа. – Известно ли тебе, что стало с последним грубияном, применившим ко мне силу? Но можешь попытать удачу. Уверена, мой муж с интересом выслушает рассказ о нашем общении. Как тебя зовут?

– Помилуйте, госпожа Шахразада! – побледнел стражник.

– Длинновато для имени, – с издевкой протянула она. – А теперь, если ты хотел бы сохранить руку… и жизнь, то позволь нам пройти.