Ярость и рассвет

Один сидел верхом на ничем не примечательном скакуне светло-серой масти, а вот великолепный жеребец другого издалека выделялся необычным белым окрасом.

За спинами обоих наездников толпились вооруженные воины.

Первым заговорил хозяин белого коня:

– Мне сообщили, что у нас общий враг. – В глубоком голосе чувствовались фальшивые ноты прирожденного лгуна.

– Похоже на то, господин, – отозвался собеседник, возвращая настороженный взгляд.

– Вы полностью соответствуете описанию, Реза бин-Латиф, – всадник на белом жеребце растянул губы в манерной ухмылке.

– Как и вы, господин.

– Приму это за комплимент, – рассмеялся султан Парфии.

– Таково и было мое намерение, господин. Прошу простить за отсутствие подобающего настроя, однако целью встречи я считаю не обмен словесными выпадами, а нечто более важное.

– Какая прямота! – смех султана разнесся по ночной пустыне. – Приятно впечатлен, должен признать. Значит, покончим с любезностями и перейдем к делу?

– Всенепременно, мой господин.

– Каковы ваши намерения по отношению к моему незаконнорожденному племяннику?

– Причинить страдания. И ликвидировать.

– Понимаю. – Глаза султана воинственно блеснули.

– Не будете ли так любезны поделиться своими планами?

– Унизить… и ликвидировать. Похоже, мы можем быть полезны друг другу.

– Моя помощь будет зависеть от того, что вы в состоянии предложить, мой господин.

– На данный момент: средства и вооружение. Когда вам удастся захватить границы и увеличить военные силы, можно будет вернуться к обсуждению условий поддержки, но до тех пор я предпочел бы не навлекать на себя гнев мальчишки.

– Понимаю ваши опасения.

– Залог нашего договора, – султан сделал знак, и двое воинов вынесли небольшой запечатанный сундук, – в золоте. Когда средства подойдут к концу, сообщите мне, и я отправлю еще.

Реза кивнул и оглянулся через плечо на собственную свиту. Две фигуры в плащах с капюшонами выступили вперед, чтобы забрать деньги.

На руку одного из закутанных в риду мужчин упал свет голубоватой пустынной луны. Обрисовывая очертания скарабея.

* * *

Шахразада, я подвел тебя. Много раз, но сильнее всего – в тот день, когда мы встретились. Мне нет оправданий. Лишь впервые взяв твою руку и увидев полный ненависти взгляд, я должен был отослать тебя обратно к семье. Но не сделал этого. Та ненависть, черпавшая силу из боли, дышала искренностью и бесстрашием. Это напомнило отражение меня самого. Вернее, того мужчины, коим я жаждал стать. И я подвел тебя. Не сумел остаться в стороне. А позднее захотел получить ответы, полагая, что этого будет достаточно, чтобы все перестало иметь значение. Ты перестала иметь значение. И я продолжил желать большего, тем самым подводя тебя еще сильнее. А теперь не в состоянии подобрать слова и сказать то, что должен. Вернуть хоть малую толику того, что задолжал. Поведать, что, когда думаю о тебе, мне не хватает воздуха… Теперь, с твоим уходом, не осталось ни боли, ни страха. Лишь признательность.

В детстве мама часто говорила мне, что наилучший подарок в жизни – это знание, что твоя история пока не окончена. Наша сказка, может, уже и подошла к завершению, но твоя еще не поведана.

Пусть она окажется достойной тебя.

Я подвел тебя еще в одном. И сейчас пользуюсь возможностью загладить вину. Знай, я не произнес этих слов не потому, что не испытывал чувств. А потому, что поклялся никогда и никому их больше не говорить. И должен сдержать обещание.

Поэтому я выкрикну их в небеса:

Я люблю тебя, тысячу раз люблю! И никогда не стану просить за это прощения.

Халид