Ящик с проклятием

Сеп глотал прекрасный зелёный воздух, пока его рот не накрыли губы Хэдли – уверенные и мягкие, пахнущие ею, её дыханием, её кожей и её духами, – и влюблённые держались друг за друга, пока дождь смывал с них грязь, и каждый чувствовал, как бьётся в груди сердце другого; Сеп сжимал в кулаке платок, а Хэдли держала в руке клочок бумаги.

56. Материк

Август

Сеп перегнулся через перила и смотрел, как медузы, точно призраки, кружатся в воде у парома. Море было чёрным и гладким, а небо цвета полированной латуни – ярким и пульсирующим от жара. Сеп закрыл глаза и повернулся к нему лицом, почувствовал, как свет целует его кожу.

По мере приближения парома к материку остров уменьшался в размерах – стал уже настолько маленьким, что можно рукой прикрыть. Но даже с такого расстояния Сеп видел, как прилив отступает от величественных, покрытых ракушками костей острова.

А ещё он видел отсюда лес. Сеп вздрогнул, вспомнив мокрый камень и кроваво-чёрную почву, вспомнив запах меха Барнаби, когда сражался с медведем на той поляне.

Здесь, посреди смеющихся случайных попутчиков, произошедшее казалось нереальным, но Сеп сжал повязку на пальце и почувствовал, как бьётся пульс в полузажившем шраме на ноге. Он допил газировку, глядя, как остров исчезает в дымке.

– Ты такой серьёзный, – сказал Аркл, наклоняясь к нему. – Передумал? Если всё-таки решишь остаться, будет круто.

Сеп улыбнулся.

– Нет, я всё ещё хочу в интернат.

– Уверен? У вас там маленькая Тенч на подходе, директор и твоя мама съезжаются…

– Чувак…

– Бьюсь об заклад, Сороке понравится, если ты останешься. Вот Дэниелс будет не так рад. Ты же знаешь, что он винит тебя во всей этой истории с «вороньим глазом».

– Я знаю.

– Ему приходится ходить к психологу по поводу ночных кошмаров.

– Я знаю, Аркл.

– Я был на последнем матче сезона: Дэниелс пропустил два пенальти, и его удалили с поля. Чувак совсем развалился. – Глаза Аркла затуманились. – Красиво тут, дружище. Ты в порядке?

– Да, я просто… думаю о всяком.

– Ты слишком много думаешь, Сепстер. Погляди, что в моих книгах – сплошь картонные страницы и множество картинок. Кстати, о страницах… – Аркл придвинулся ближе и понизил голос. – Что ты написал на том листе бумаги?

– Что? – нахмурился Сеп.

– Бумага, – прошептал Аркл. – Та, которой ты собирался пожертвовать. Я видел, как ты отдал её Хэдли. И с тех пор она хранит эту записку.

– А с чего ты вообще спросил? – рассмеялся Сеп.

– Да стоило тебе отдать Хэдли этот листок, и она тебя поцеловала. Вот и думаю, как бы мне отправить похожее послание Анне Райт…

– Не скажу, – ухмыльнулся Сеп. – О, а что ты сделал с Розмари? Не сжёг же, я надеюсь?

– Ни за что! В смысле, поверить не могу, что нянчился с этой гадостью. Похоронил её в саду. Я вроде как взрослею.

– Хорошо, – кивнул Сеп. – Стой, а в чьём именно саду?

Аркл подмигнул.

– Какая разница. Слушай, ты же будешь приезжать на каникулы?

– Сейчас как раз каникулы. Я ещё даже не уехал.

– Знаю, но будешь, да? А то Лэмб добыла «Легенду о Зельде», и я думал…

– Обещаю. Даже стану заглядывать на выходных.

– И не только затем, чтобы поцеловаться с Хэдли?

Сеп закатил глаза.

– Я думал, ты за меня рад.

– Я и рад, – подтвердил Аркл. – Как твоя рука?

Сеп приподнял огромный гипс.

– Не очень.

– А как по мне, мило, – сообщила Хэдли, появляясь рядом. – Словно ты стащил один из пальцев у Микки-Мауса. – Она быстро щёлкнула друзей, а затем покопалась в сумке, держа Эллиот на сгибе локтя. – Магазин на пароме не бог весть, но держите: один леденец и один молочный батончик.

– Ой, Молочная Девочка! Ты поняла шутку! – просиял Аркл и моргнул от вспышки камеры. – А ты прихватила мои… – Хэдли вручила ему другую упаковку, – никотиновые пластыри? Спасибо, а то я уже задыхаюсь.

Сеп перевернул леденец и прочёл слова на нём.

– Символ Хилл Форда, – сказала Хэдли.

Сеп кивнул и ощутил внутри знакомый трепет. Словно почва из-под ног ушла.

– Спасибо, – поблагодарил он, взял руку Хэдли и перевернул. Порез на ладони начал бледнеть.

– Всё хорошо, – заверила Хэдли.

Сеп глянул на часы Мака, что размеренно тикали у него на запястье.

– Сколько ещё до дока? – спросил Аркл.

– Недолго. Через полчаса пристанем.

– Ты больше ничего не слышишь глухим ухом? – поинтересовалась Хэдли.

Сеп покачал головой.

– С тех пор как Лэмб вырвала гнилой зуб – нет. Можешь проверить – вдруг что-то просочится?

И склонился к Хэдли. Её губы коснулись его кожи, и по телу Сепа побежали мурашки.

– Я люблю тебя, Сеп Хоуп, – прошептала Хэдли.

Сеп улыбнулся.

– Это было моё здоровое ухо, – сказал он, сжал её руку, и они пошли к остальным ребятам.

…так что можете себе представить, с каким трудом далось мне решение покинуть Хилл Форд.

Мадам, подавая заявку в ваше престижное заведение, я невольно был вынужден пересмотреть свою жизнь – и обнаружил, что даже не замечал, насколько она богата.

Я знаю, что любим. Да, сейчас я сосредоточусь на учёбе, но моё будущее определит любовь. Любовь к моей семье и друзьям.

Искренне ваш,

Сеп Хоуп.

Благодарности

Никто не пишет в одиночку, и в создании этой книги меня поддержали многие замечательные люди.