Ястребиная бухта, или Приключения Вероники

Девочка медленно встала, неловко проводя руками по платью, Ника отвернулась и зажмурила глаза, не имея сил смотреть. Выдохнула с облегчением, услышав знакомый, чуть насмешливый голос:

- Да есть одна тайная полочка. У тебя, прям под носом.

- Ну, покажи, что ли. Жрать охота, сил нет.

Они заговорили внутри, грохнула сковородка, видно, свалилась на ногу, - Пашка ойкнул и выругался. Ника подхватила на руки Фаню и села рядом с мужем, почти упала, прислоняясь к его плечу.

- Плакать будешь потом, – шепотом предупредил тот, обнимая за плечи, - потерпи.

- Я тебя люблю, - призналась Ника, - о-о-о, как же я тебя люблю. Даже больше, чем жареную картошку.

- Подожди, она пожарится, и ты сразу запоешь по-другому.

ЭПИЛОГ

Нина Петровна волновалась. Улыбалась напряженно, и тут же хмурилась, поправляя на Женьке футболку с крупной надписью маркером через всю грудь «Ястребиная бухта, дайвинг». Женька топтался, вежливо вырываясь.

- Ба, ну все уже. Ну, я пошел.

- А платочек? Женечка, будь хорошим мальчиком, понял? И слушайся дядю Фотия, когда скажет, то сразу домой.

- Меня Паша привезет, - сказал Женька, осторожно поглядывая на Фотия.

Тот кивнул. Ждал, прислонясь к двери и держа в руке ключи от машины.

Когда уселись в «Ниву» и выехали за ворота, Нина Петровна тихонько перекрестила пылящий след и, вздохнув, ушла в маленький дом.

Все уехали на открытие Митиного бара в Низовое. А она вызвалась остаться на хозяйстве. Корпус уже опустел, номера были убраны и закрыты. В маленьком доме по настоянию Нины Петровны протапливалась печка, иногда к вечеру, чтоб Женечка не простудился. Но на пиратской веранде, по углам крыши которой заботливо торчали четыре спицы громоотводов, величаво надувался выбеленный ветрами и солнцем парус, его еще не свернули на зиму. Нику и Марьяну Пашка утащил утром, после возвращался, ругаясь, за женским шмотьем, как он выразился, и Нина Петровна отдала ему сумку с платьишками и туфельками. А Фотий весь день крутился по хозяйству, и к закату, забрав Женьку, поехал в поселок.

Нина Петровна включила телевизор, сурово послушала страшные новости со всех концов бывшей необъятной, качая кудряшками, встала, выпятив круглый, как у дочери, подбородок. В прихожей надела камуфляжную куртку Фотия, подвернула длинные рукава, в которых тонули маленькие пухлые ручки. Вставая на цыпочки, подцепила с полки выгоревшую Пашкину бейсболку, с бледной надписью тем же маркером «Ястребинка».

Нахлобучила на голову, и решительно отперла ящик тумбы, где в дальней углу притаилась ракетница. Пистолет не был заряжен, по настоянию самой Нины Петровны, потому что – Женечка. Да и сама она его боялась.

Но сейчас вытащила, бережно протерла ветошкой рубчатую рукоять. И, держа в руке, направилась в залитый сонным предзакатным светом двор. Стоя в центре хозяйства, Нина Петровна оглядела низкие сосенки, ползучие можжевельники, купы тугих оранжевых бархатцев и ажурные паутинки космеи, усыпанные цветными ромашками.

Взошла на вытертый задницами туристов каменный трон и села, расправив плечи и положив пистолет на колени. Подозрительно поблескивая очками, оглядела упадающую к дому рыжую степь и плотной синевы тихое море внизу. Через два часа чай, с блинчиками. А потом можно и еще посторожить…

«Нива» послушно прыгала по узкой грунтовке, ведущей в степь, к шоссе. Женька помалкивал, сосредоточенно сложив пухлые губы, смотрел перед собой. Темные волосы были тщательно расчесаны, брючки выстираны и наглажены, шея покраснела от недавнего мытья и растирания полотенцем.

Фотий мурлыкал что-то про себя, поглядывая искоса на серьезного пассажира. Совсем не похож пацан на Нику, видно, любила своего первого мужа, родила сына – копию его. Фотию стало немного грустно, и он сразу подумал о Пашке, тот растет и тоже становится близнецом отца, Ника смеется, путая их издалека. Получается, и Катерина любила Фотия очень сильно. А может быть дело тут совсем в другом. …Печально, что мальчик дичится. Ну, зато Пашка ему свет в окне.

Фотий снова искоса посмотрел на Женечку, а тот посмотрел на него – светло-карими, совсем Никиными глазами. И оба снова уставились на дорогу. Ну что делать, думал Фотий, не могу я с малышней, отвык. Да никогда и не возился, только вот с Пашкой. Но тот был совсем другой. Отчаянный, открытый, к кому угодно сам подойдет. Никого не боялся и не стеснялся. А Женька скорее похож на самого Фотия, оба суровые такие мужики. Наверное, потому и не слишком у них получается общение, когда рядом нет Ники или Пашки.

Эк все переплелось, Фотий чуть улыбнулся, поворачивая руль. Ника и Пашка спелись, как брат и сестра. Женька хвостом ходит за Пашкой. А он, Фотий, за ними всеми маячит. Как… как стена. Да разве же это плохо. Ну да, он вот такой. Вполне возможно, пройдет еще лет десять-двенадцать, и Женька вырастет таким. А не как ветрогон Пашка великолепный.

Машина рыкнула, кашлянула и вдруг встала, резко бросив обоих к переднему стеклу.

- Ой, - испуганно сказал Женька и сразу покраснел, насупил темные бровки, сел за натянутым ремнем прямо, держа на коленях кулачки.