Ястребиная бухта, или Приключения Вероники

- Настоятельно рекомендую. Только если он не станет лезть в бандитские боссы.

- Ты что! Он как раз наоборот. Он вообще хотел из города уехать, чтоб тут огород и помидоры. Но Куся, как же уехать, совсем уехать? Я что жена декабриста? Куда меня в огород? Мы поговорили, и представь, все вместе как-то решили. Ну, я потом тебе скажу. А сегодня вот домик посмотрим, вернемся и тогда уже сядем. И будет эта, помолвка, да?

- Да, Васинька. Сядем и выпьем, все будет чудесно! Я ужасно за тебя рада!

- И мне не надо расстраиваться? Что бросит?

- Нет. Десять лет поживешь, а там посмотрите. Друг на друга. И еще сто лет будет вместе.

- Ну, сто. За сто он мне, может, надоест совсем, - с сомнением отозвалась Василина.

Поцеловала Нику в горячую щеку, встала, поправляя глубокий вырез. И расцвела, навстречу выходящему на свет Мите. Тот, таща в руке ласты, тоже заулыбался, смущенно поглядывая на Нику. Поднял ласты повыше.

- А мне вот! Мне Паша подарил! Вася, поехали?

- Свадебный подарок, - вполголоса сказала Ника подружке, - ой, я не могу, ну точно, второй Женька. Вассалы Пашки великолепного!

Заревев, мерседес развернулся и, поднимая клубы белой пыли, попрыгал к поселку. А место Василины сразу занял Фотий, откинулся, как до него сын, и принял поданный Никой ледяной кувшин, примостил на грудь. Открыл рот, и Ника, которая следила за мужем, успела.

- Ну и жара, - сказали хором.

Фотий рассмеялся. Напившись, поставил кувшин рядом. В ангаре гремел Пашка, насвистывая.

- Новости с Северного полюса, - доложила Ника, - Василина женится на Мите, ну наоборот, ты понял. Женька сотоварищи все утро спасали рыб, вытаскивали их из луж на песке и выпускали обратно в море. А за бухтой, у выхода в степь, представь, пересох родник. Все камыши пожелтели.

- Тростник, - поправил Фотий. И сел, уставился на жену.

- Как пересох? Совсем?

Ника пожала плечами.

- Так сказали, в магазине. Сказали, первый раз такое. Там бочажина, туда коров не гоняют, потому что мокрая трава вредная какая-то…

- Я знаю. Дальше.

Ника насупилась, слегка обижаясь. Но договорила:

- Зато дальше, вокруг, всегда зелено, даже в жару. Так вот, сейчас все там сухое. И камыши, ну тростники, все высохли.

- Плохо, - Фотий снова лег, протягивая руку, обнял ее за талию, - не обижайся.

- Может, просто вода ушла ниже, - предположила Ника, - да чего ты расстроился? Там никто не пользует ее. Осенью будут дожди, вернется. А ты знаешь, что Беляш удрал? Вот здорово, да?

- Никуся, ты не ходи одна. Далеко не забирайся. И не ходи к дому в степи, хорошо?

- Хорошо. А что там? Я видела, вечером как-то, там костер горел, с другой стороны. Может, хиппи какие?

- Не подходи к нему, ладно? Обещаешь?

Ника, улыбаясь, взъерошила короткие выгоревшие волосы.

- Обещаю. Мне нужно картошку чистить. Алене помочь. Ты иди поспи, еще пару часов все будет мертвое, такая жара.

- Один? – ужаснулся Фотий и накрыл лицо рукой, демонстрируя отчаяние.

- Один, - непреклонно сказала Ника, - ибо нефиг, у меня скоро сын встанет, а мы там, будем с тобой, гм, спать. Я уж лучше к Алене. От греха.

Ночью Нике приснилось, что Васька привезла ей в подарок новые простыни – из чистого гипса. И теперь они с Фотием лежат скованные мокрым тяжелым подарком, она пытается пошевелить рукой, но не может ее поднять и вдохнуть не может, и даже на глазах лежит толстая жаркая пленка. Пугаясь, Ника замычала, и с трудом втягивая тяжелый воздух, открыла глаза. На стене мерно тикали старые часы. По виску бежала щекотная струйка теплого пота. Тяжело дыша, она смотрела в потолок. Шевельнула рукой – отбросить влажную от пота простыню, но та давно уже валялась на полу.

Фотий сказал, зимой обязательно поставим кондишен в маленьком доме. Но то, если будут деньги, а это еще бабушка надвое…

Медленно поворачиваясь, увидела рядом с собой пустое пространство. Мужа не было. Ника прикрыла глаза и задышала мерно, стараясь заснуть. С самого утра полно работы, надо выспаться. Сейчас он вернется и тихо ляжет к стене, перекидывая через нее большое тело, стараясь не тронуть, чтоб не добавлять жара.

Ей казалось, всего минуту провела в полудреме, но когда снова открыла глаза, за окном неярко подступал к распахнутым стеклам свет, еще еле заметный. А Фотия не было.

Ника медленно села, оглядываясь. Предутренняя тишина от сонного чириканья птиц казалась еще более полной. Только начали. Еще какое-то время будут вскрикивать и замолкать, чтоб потом зайтись в утреннем гомоне. А после – выйдет солнце.

В тихом дворе послышались шаги. Скрипнула дверь. Слушая, как шаги приближаются, Ника легла и закрыла глаза, недоумевая. Наверное, надо просто спросить. Но он так тихо вошел, не хочет будить ее. Или не хочет, чтоб знала – его не было почти всю ночь?

После недолгой тишины подался матрас, рука коснулась ее плеча, теплый воздух поплыл и снова замер. Поворочавшись, Фотий еле слышно кашлянул, сдерживаясь.

- Ты где был? – вполголоса спросила Ника, глядя в потолок.

- Ворота проверил. Спи.

- Тебя долго не было. Очень.

Затаив дыхание ждала ответа. И после паузы он сказал:

- Да я два раза выходил. Ночью в туалет. Ты спала.

- Мне показалось, да?