Язычник [litres]

Дикарь подбежал к Мише, который нашел-таки бесполезное свое оружие, смахнул его с пути так, что Миша кувыркнулся в воздухе, обрушиваясь наземь. Дикарь же сгреб в охапку подстилку с едой, сунул под мышку и забухал ножищами дальше – прямиком к Арнольду Арнольдовичу, который все так же лежал в ванночке, чуть приподнявшись на локтях. Мохнатый перемахнул речку и едва не наступил на Арнольда Арнольдовича, но вдруг остановился и, хрипя разверстой уставшей пастью, извергая с дыханием гнилостный дух, наклонился ниже – к лицу Арнольда Арнольдовича, маленькими бесцветными глазками вперился в маленькие, тесно поставленные глазки откинувшегося на спину оцепеневшего человека. На мгновение громила перестал хрипеть, закрыл пасть, сглотнул, и что-то осмысленное, похожее на удивление, промелькнуло в его глазах. Они напряженно смотрели несколько секунд в глаза друг друга, но тут дикарь распрямился, одним прыжком перемахнул через Арнольда Арнольдовича и пошел, круша сучья, по склону вверх, сквозь чащобу, считающуюся непроходимой, но пошел все-таки как медведь, потому что человек не мог бы выявить столько энергии.

Арнольд Арнольдович поднялся, посмотрел на склон, потом – на девушек, ревущих в голос. Пошел к поверженному Мише, повернул бесчувственного подручного на спину, слегка пошлепал по щекам. Миша заморгал и заворочал языком:

– Кто это?

– Снежный человек, – без улыбки ответил Арнольд Арнольдович.

– А… – понятливо согласился Миша.

– Куда он тебе врезал? Встать можешь?

Миша не ответил, но, покряхтев, уселся и сидел некоторое время неподвижно, осоловело взирая на девушек, которые выбирались на полянку и вели под руки рыдающую подругу.

– Вот и покутили, – промолвил Арнольд Арнольдович. – Весь провиант утащил, сволочь… Смотри-ка, и водку унес. Ладно, придется домой ехать.

– Кто это? – опять спросил Миша.

– Я же тебе сказал, – все так же без улыбки ответил Арнольд Арнольдович. – Снежный человек.

Они собрались и побрели по тропинке к дороге. Арнольд Арнольдович сел за руль сам.

На въезде в поселок Менделеевский, где размещался островной аэропорт для приема двухмоторных самолетов, машину остановили военные: четверо солдат с автоматами сидели на броне БТР, усатый худощавый прапорщик в мешковатом бушлате и высокой темно-зеленой кепке, со скучающим видом стоял у обочины. Прапорщик махнул ленивой рукой. Арнольд Арнольдович притормозил, опустил стекло.

– Дай закурить, – попросил прапорщик.

Арнольд Арнольдович полез в карман за алюминиевым портсигаром с полупустыми папиросами. Сам он курил дорогие американские сигареты – не японские, которые тоже считались дешевкой. Зная привычку простого народа то и дело стрелять у него покурить (он в этом видел натужное высокомерие мелких людей), он и носил с собой этот помятый старый портсигар с самыми дешевыми, пропахшими плесенью папиросами, но поступал так, скорее, не из жадности: он себя не считал скупердяем до такой степени, – а, опять же, из желания усадить каждого сверчка на свой шесток.

– Кого ищем?

– А я и сам не знаю, – пожал плечами прапорщик. – Бегает по острову сумасшедший, что ли. Такой рыжий и громадный, опасная личность… – Но он быстро сменил тему: – Тебе тушенка не нужна? – За этим, видимо, и остановил машину. – Хорошая тушенка, настоящая, без сои.

– Ну ты сам подумай, – немного нервно сказал Арнольд Арнольдович. – На кой мне твоя тушенка?

– Хорошая тушенка. Солдатская, настоящая, мясная, не китайщина, два ящика…

– И что же рыжий?

– Какой рыжий? А, достал уже этот рыжий… – Прапорщик преобразился, стал рассказывать: – Два дня назад видели его в Отрадном. Выгнал стадо бычков на обрыв. Три штуки разбились. А вчера в нашем гарнизоне напугал супругу командира, и это… Ну, собаку украл с хозвзвода, прямо с привязи оторвал и унес… Хоть ящик возьми, я дорого не прошу.

– Ну-ну, – молвил задумчиво Арнольд Арнольдович. – Сожрал, наверно, собаку-то… Ладно, дашь мне пять банок в обмен за информацию. Я тебе скажу, где полчаса назад видел твоего рыжего.

– Не, так не годится, тушенка денег стоит.

– Чудак человек, информация тоже денег стоит.

– Не годится…

– Что не годится? Тушенка тебе задаром достается, у солдат воруешь. А за рыжего тебе грамоту дадут.

– Все равно не годится. А где ты его видел?

– Чудной ты народ, – усмехнулся Арнольд Арнольдович. – Ладно, бывай здоров. Привет командиру.

– Что ж, бывай, – разочарованно кивнул прапорщик.

Арнольд Арнольдович поднял стекло и покатил дальше.

* * *