Язык птиц. Тайная история Европы

Нет необходимости объяснять слово Turq, по крайней мере, в настоящий момент.

ЕТ — это haste, hette, hitte. В старо-французском это слово обозначало древко, на которое насаживали либо копье, либо знамя; однако чаще всего это слово обозначало само знамя.

Выражение Jane Turq Et можно расшифровать так: «Диана с турецким знаменем». Известно, что на конце древка турецкого знамени обязательно находился полумесяц с привязанными к нему несколькими бычьими хвостами, или же полумесяц изображался на самом полотнище. Чаще всего это был серебряный полумесяц на красном фоне, который символизировал планету Марс.

На развалинах замка Анэ можно увидеть полумесяц во всех возможных положениях; но большее значение имеет иероглиф, который на языке геральдики называют «люнель»: известно, что он пришел из Испании. Это и есть настоящее имя той религии, в честь которой Диана Пуатье возвела странную часовню в замке Анэ и составила или поручила кому-то составить V книгу Пантагрюэля. Анаграмма из этой книги является не единственным доказательством; мы представим и другое, не менее убедительно, когда обратимся к оракулу божественной бутылки. Эта религия не была творением знаменитого сенешаля, но имела очень глубокие корни, на которые Рабле сделал намек в рассказе Панурга о том, как тот, голый, висел на вертеле у турков (Turque haste, то есть, на древке турецкого знамени); она существовала с давних пор и пережила не одно столетие; так, например, на премьере «Мещанина во дворянстве» Мольера был раскрыт ее пароль — «мараба басашем», что значит на еврейском — радостное изобилие.

В средние века адепты этой религии, в отличие от сторонников Кварты, скрывавших свои тайны в ребусах вульгарного языка, которые весьма трудно разгадать сегодня, полагали, что лучше всего защититься от любопытства профанов можно, используя еврейский язык, и благодаря этому в наши дни их секреты очень легко понять всякому, кто имел хотя бы небольшой опыт расшифровки финикийских текстов. Поэтому большая часть интерпретаций, которые мы далее предложим читателю, не подлежит никакому сомнению. Но V книга интересна также еще в одном, совершенно особом отношении: она прозрачно объясняет связи, которые всегда существовали между сектами лунопоклонников Европы и Африки. Мы сами были свидетелями того, как много эти связи значат, например, в Тунисе; немцы же и англичане тоже использовали их в прошлом и продолжают использовать и по сей день для того, чтобы укрепить позиции своих правительств в Африке. (Диана Пуатье состояла в особых отношениях с пиратами Туниса и обращалась к ним за помощью во время свой экспедиции на Корсику.) Благодаря этим связям арабы смогли избежать многих неприятностей, а Оливер Пэн добрался до Махди. Более того, секты лунопоклонников везде сохранили одно и то же название: в Африке их называют куенами (kouens); во Франции пелеринами, странниками, или братьями угла (cousins du coin); и в Африке, и во Франции они сохранили в качестве эмблемы топор (coin). В Лионе в 1793 году судьи революционного трибунала носили эти эмблемы на шее как украшение. Это был знак самых высоких градусов ордена. (Их и сейчас носит паша, или принц Ливана, как знак 22-го градуса шотландского ритуала.) Роль, которую секты лунопоклонников сыграли во французской Революции настолько же значительна, насколько и неизвестна; но, кажется, их не следует путать с действующим масонством, от которого они отличаются одним важным признаком. Существование масонских организаций всегда было в той или иной степени публичным; они предоставляют правительству списки своих членов, они все знают друг друга, и им не запрещается объявить себя масонами. Странники угла не вели никаких списков, они были вынуждены всегда скрываться и никогда не признавались в том, что они лунопоклонники; им было разрешено отрекаться от их доктрины всякий раз, как только в этом возникнет потребность. К подобного рода обществам следует отнести Ку-Клукс-Клан в Америке, а также карбонариев, о которых рассказывает в своей брошюре о масонстве магистр де Сегюр.